Однако вскоре подходящее место нашлось.

Второе утро я выходил на пробежку. Бегал в сторону окраины, где народу было поменьше. Двадцать минут лёгкой трусцой — и вот уже городская застройка сменилась деревенскими избушками, а потом и вовсе дорога уходила в поле. Я уже возвращался домой, когда обратил внимание на какое-то покинутое предприятие за пустырём у железной дороги. И тут мелькнула мысль: а ведь заброшка эта как нельзя лучше подходит для тренировок. Место уединённое, никто мешать не будет. Заодно можно попробовать в спокойной обстановке поэкспериментировать со своими новыми способностями.

Добежав до ржавых ворот, я осмотрелся, прислушался. Никого. Высокий деревянный забор местами покосился, кое-где над ним торчали обрывки колючей проволоки. Ворота заперты. Я пошёл вдоль забора и со стороны железной дороги, от которой предприятие отделяли густые заросли, обнаружил прогнившие доски. Выломать их труда не составило — и вот я оказался внутри.

Перед взором предстала заваленная хламом, заросшая кустами, травой и репейником территория, три производственных корпуса из потемневшего от времени кирпича, котельная и пакгауз. Здесь царила пустота, только ветер гулял среди осыпающихся стен, разбитых окон и распахнутых ржавых дверей. Лишь одно меня насторожило: автомобильные следы, ведущие от ворот к пакгаузу. Впрочем, сам пакгауз оказался пуст, как и остальные здания, а потому я решил не заморачиваться на этот счёт.

Сегодня мне ещё предстояло изучать историю, так что задерживаться не стал, но завтра утром я решил сюда вернуться и осмотреться более детально, а заодно подумать над целесообразностью обустройства здесь тренировочной площадки.

Вернулся запыхавшийся, но довольный. А тут и завтрак мне Ольга подала. Как всегда, Николай ушёл на работу, а дети — в школу. Ольга же, уложив спать младшую полугодовалую дочь, стояла у раковины, мыла посуду.

— А ты, поди, спортсмен что ли? — спросила она, не отрываясь от дел.

— Ага спортсмен-любитель. Боксом занимался прежде. Вот, хочу продолжить тренировки.

— То-то и смотрю, кулаки сбиты. С кем это ты подраться успел у нас?

— Так, с ребятами местными повздорили, — махнул я рукой. — Ерунда. Недопонимание небольшое вышло.

— Ты, Миша, будь осторожней. Не знаю, в каком окружении ты рос, но тут местной шпане палец в рот не клади. И подловить могут за углом, а то и ножом пырнут — бывает и такое. На прошлой неделе паренька одного зарезали на соседней улице. Обычное дело.

— Да мы уже помирились, тёть Оль, — успокоил я добрую женщину. — Да и вы, наверное, знаете их. Рыжий с друзьями. Он говорил: его отец с дядей Колей знаком.

— Рыжий? Коммерсант этот? — презрительно фыркнула Ольга. — Держи с ним ухо в остро. Шпана шпаной, и с нехорошими людьми якшается. Знаем мы его родителей, да. Отец обувную мастерскую держит, а сын связался с какими-то уголовниками. Ты только не лезь туда. Лучше уж честным трудом жить — проживёшь дольше. У нас полно уголовников в городе. Так что осторожнее на улицах, и вечерами не шляйся.

— Так всё плохо? А полиция куда смотрит?