— А мне, милая Машенька, странно слышать от вас эти слова, — ответил генерал, — у нас наоборот, гвардейским полкам поручаются самые сложные операции. Есть даже негласная специализация, мой полк занимается глубокими рейдами по тылам противника, Преображенцы отлично проводят штурм сильно укрепленных позиций, Семеновцы великолепные контрдиверсанты.

— А кирасиры и кавалергарды? — заинтересовался я.

— Кавалергардский полк сейчас представляет собой особую усиленную танковую бригаду прорыва, — ответил генерал, — а кирасирский — это штурмовая авиация!

— А рота дворцовых гренадеров? — не унимался я.

— Телохранители, — сказал генерал, — поймите, в лейб-гвардии служат наиболее опытные люди. Прошедшие огонь и воду ветераны. Грех было бы посылать в распыл молодых ребят из линейных полков. Это, конечно, не значит, что у нас воюют только гвардейцы. В случае крупномасштабных боевых действий непременно подключится вся Русская армия. Но так как сейчас у нас война с Халифатом переросла в цепь локальных сражений, выгоднее использовать элитные спецподразделения. Они и противнику наносят существенно больший урон, и сами обходятся практически без потерь. Вот в недавней операции, про которую вы уже, наверное, слышали, мой полк вообще не потерял никого убитыми. А угробили мы фактически целую дивизию.

— Вот как надо воевать! — в полном восторге воскликнул Мишка. — А ведь у нас действительно кидают в бой безусых пацанов, которые даже толком не знают, из какого места в автомате пули вылетают! Что стоит хотя бы первая Чеченская война! Говорят, что в Ростове, в холодильнике морга до сих пор лежит сотня неопознанных трупов наших солдат!

— Это более чем невероятно! Даже кощунственно! — В свою очередь воскликнул генерал. — Как можно так обращаться с телами солдат, выполнивших свой долг?! У нас это было бы недопустимо! Какой позор для командиров!

— Ну, сейчас у нас стали воевать более грамотно! — поспешил я успокоить генерала. — А тогда, в первую чеченскую кампанию у нас и армии как таковой уже не было. Развалили армию, теперь пытаемся восстановить!

— Будьте так любезны, расскажите поподробнее про ваши чеченские кампании, — попросил Абрамов. — Я так понимаю, у вас их было две? И если можно, ещё я хотел бы услышать про Мировые войны.

Пересказ событий нашей истории занял время до вечера. Уже в сумерках мы отправились к новой зоне перехода и развернули «окно». «Хорошо хоть часы теперь синхронизировались, — подумал я, — и у нас и у них вечер». Генерал внимательно осмотрел рамку и остался доволен её габаритами.

— Отлично, тут своим ходом пройдет даже тяжелый «Филин», — отметил Абрамов, — а это у нас в полку самая большая машина. «Сова» и «Зигзаг» поменьше будут. Так, а где мои бойцы? Как вы думаете, сколько здесь прошло времени с момента отдания приказа?

— Полагаю, чуть менее получаса, — ответил я, прикинув в уме наши передвижения после осмотра площадки.

— Значит, они сейчас появятся, — сказал генерал. — Ну, точно, вон они едут!

По дороге к нам приближались четыре приземистые плоские, с небольшими башенками боевые машины. Похожи они были на БМП-2, только на колесном ходу. Подъехав к нужной точке броневики развернулись веером, на все стороны света. Из люков быстро и ловко выметнулись десантники, разбежались по кругу. К нам подошел командир полусотни, облаченный в боевой комбинезон. Откинув забрало шлема незнакомый офицер отрапортовал генералу о прибытии.