– Подружка у тебя есть, сынок? – спросила она, жуя жвачку так медленно и обдуманно, что ее красивое личико удлинялось и становилось похоже на лошадиную морду. Подобная мимика ее совсем не красила, однако девица каким-то непостижимым образом становилась еще более сексапильной.

Несмотря на страх, я почувствовал напряжение в паху.

– Не-а, – ответил я.

– Да он и дырки-то не видел, – презрительно фыркнул Гамильтон. Джилкрайст заржал.

Я промолчал.

– Да оставьте вы убогого, – смеясь, сказал блондинистый. – Ладно, Хамми, отпусти ты его.

Тут я увидел вторую девицу, это была Каролин Карсон из нашей параллели, точно; мы даже встречались на некоторых уроках. Она была что надо. Убийственная красотка. Я был готов провалиться сквозь землю.

Блондин, видимо, заметил, что я узнал ее и что я в шоке. Он приобнял ее.

– Это моя малышка, нравится? – сказал он, похабно ухмыляясь.

Она засмеялась и отодвинулась от него.

– Да ладно тебе, Доджи… – Похоже, ей было не по себе, что ее застали в компании таких уродов. Я-то принимал ее за приличную девочку.

В этот момент Гамильтон ударил меня по лицу. Я стоял, уставившись на него, сжимая пакеты.

– Дай пожрать, мать твою! – рявкнул он. Он вперил в меня сверкающий, неистовый взгляд, и я почувствовал, что скула, в которую он мне вдарил, странным образом пульсирует в такт с моими же яйцами.

Потом я увидел, как что-то изменилось в его глазах, как будто мы обменялись нервными импульсами, отвратительными и пугающими, сущность которых я не смог бы определить.

Что-то общее было между нами.

Я не сводил с него глаз, я уже не боялся, уж во всяком случае его. Не Гамильтона я боялся, а своего старика, и он это понял. Я только злился на него и на себя за то, что был слишком слаб, чтобы оказать сопротивление этому гондону.

– Да ты ебанько! – заорал он, подходя ко мне с пером в руке. Блондин удержал его и одновременно вытолкал меня из подъезда, но все они вышли вслед за мной.

Я просто сжимал свои пакеты. Я знал, что в любой момент могу остановить этот кошмар, сказав: «Я брат Тони Стрэнга», – но я не хотел этого делать. Я это я, а речь шла о Рое Стрэнге.

Рой Стрэнг.

Я держал еду.

– За какой клуб болеешь? – мимоходом спросил Гамильтон, как будто между нами ничего не произошло; нож он убрал обратно в карман.

– «Хибз», – ответил я.

Меня-то футбол особенно не интересовал, но папа и Тони, как и большинство моих товарищей по району, болели за «Хибз», так что этот ответ был наиболее безопасен.

– «Хебз»! «Хебз»! – повторил он, пародируя мой еще не сломавшийся голос.

Он оторвал от кулька немного бумаги и вытащил несколько кусочков. Я стоял как вкопанный. Я пытался что-то сказать, но слова не выходили у меня изо рта.

– Пиздуй отсюда, пока жив! – рявкнул он, схватил меня за волосы, рванул вниз, пока мое лицо не ударилось о его колено. Я почувствовал, как моя нижняя губа разбилась о передние зубы, и рот мой наполнился сладковатым привкусом собственной крови. Сжимая пакеты, я медленно поднял голову, меня трясло от злости и обиды.

– Отъебись ты, Хамми, мудила! – крикнул парень постарше, блондин, и припустил за Гамильтоном, между ними завязалась потешная потасовка, а я тем временем дал деру. Нижняя губа мне казалась огромным куском резины во рту.