– Ага, вы тоже заметили, как ловко уходил от обсуждения этой темы министр иностранных дел? – злорадно усмехнулся Косов. Он был прямо-таки прирожденным заговорщиком. – Немцы не изменили своих позиций ни на йоту. В лучшем случае они пытались обезопасить себя на случай поражения НАТО, но, скорее всего, это был ловкий маневр с самого начала. Мы не уверены в подлинных причинах. – Председатель КГБ отпил минеральной воды из стоящего перед ним стакана. – Через восемь часов состоится заседание Политбюро. Меня там не будет. У меня, по-видимому, случится сердечный приступ.

– Значит, сообщение сделает Ларионов?

– Да, – усмехнулся Косов. – Бедный Иосиф. Он попал в ловушку, когда представил Политбюро наш наиболее оптимистический вариант оценки ситуации. Он сообщит, что события развиваются не в соответствии с планом, но все-таки в нашу пользу. Он скажет, что происходящее сейчас наступление войск НАТО – это последняя отчаянная попытка помешать нашему решающему броску на Альфельд и что переговоры с немцами все еще развиваются многообещающе. Мне хотелось бы предостеречь вас, майор, что в штабе генерала Алексеева находится один из людей Ларионова. Мне известно его имя, но я не получаю присылаемых им донесений. По-видимому, предыдущего главнокомандующего арестовали на основании его донесений, и затем командование Западным театром военных действий перешло к вашему генералу.

– Какова судьба бывшего главнокомандующего? – спросил молодой офицер.

– Это не должно интересовать вас, – холодно заметил Косов. За последние тридцать шесть часов было арестовано семь высших военачальников. Все находились сейчас в Лефортовской тюрьме, и Косов не смог бы никак повлиять на их судьбу, даже если бы захотел.

– Отец, мне необходима информация о ситуации с горючим.

– Государственные запасы страны сократились до минимума недельный запас горючего либо находится у вас в тылу, либо в пути. Примерно еще на неделю горючего для войск в Германии плюс недельный запас для армий, готовящихся к броску в район Персидского залива. Это все.

– Так что, Иван Михайлович, передайте своему генералу, что он должен одержать окончательную победу в течение двух недель. Если он потерпит неудачу, с ним все кончено. Ларионов обвинит армию в собственных ошибках, допущенных при оценке ситуации. Между прочим, молодой человек, ваша жизнь тоже окажется в опасности.

– Кто из наших офицеров доносит в КГБ?

– Начальник оперативного управления фронта. Его завербовали несколько лет назад, но офицер КГБ, с которым он связан, принадлежит к фракции Ларионова. Мне неизвестно содержание его донесений.

– Генерал Алексеев, строго говоря, нарушает приказы Ставки, перебрасывая дивизию с Везера на восток для наступления на Альфельд. Вам это известно?

– В таком случае его жизнь уже в опасности, и я ничем не могу ему помочь, – заметил Косов. Не могу помочь, не привлекая к себе излишнего внимания, подумал председатель КГБ.

– Ваня, возвращайся обратно. Товарищу Косову и мне нужно кое-что обсудить. – Сергетов обнял сына и проводил его к выходу. Он смотрел вслед исчезающим вдали красным огонькам автомобиля, затем вернулся в дом.