Тогда вторая, точно пожалев, что высказалась, быстро сказала:

— Вы, ханум, не волнуйтесь напрасно: мой сын не причинит вам беспокойства, и ни он, ни я никогда не сделаем вам такого предложения.

Ханум Ф... сказала:

— Нет, ханум... я-то хотела бы, чтобы это осуществилось. Но что я поделаю с мужем? Он бесконечно честолюбив и... я боюсь, что, когда придет время, он не окажет нам содействия.

Вторая дама грустно промолвила:

Слава богу, мы пока об этом не думали, да и впредь, если наши обстоятельства будут такие же, ни за что не будем думать. Слова эти задели ханум Ф...

— Ну, этот вопрос не так уж важен. Иншаала, в свое время это дело устроится по-хорошему... — И, быстро переменив интонацию, она сочувственно прибавила: — В самом деле, посмотрите только на этих ребят, как они расшалились. Ничто не может отвлечь их от игры и заставить заняться чем-нибудь другим.

Вторая дама, почти не слушая, что говорит собеседница, машинально ответила:

— Да, да, действительно...

Ханум Ф... и вторая ханум — родственницы; вторая ханум — жена брата ханум Ф...

Что касается ханум Ф.., то она замужем за человеком, принадлежащим теперь к высшему кругу. В молодости у этого человека не было ни гроша. Но при помощи всяких мошенничеств он составил себе то, что называется «независимым состоянием», и сейчас имеет от пятнадцати до двадцати тысяч туманов годового дохода. Само собой разумеется, что подобные люди, добравшиеся после тысячи неудач и бесконечных хлопот до высоких ступеней, забывают о своем прошлом, они ненавидят это прошлое до такой степени, что не желают знать даже своих братьев, которым не повезло и которых судьба лишила богатства. Они заняты другим. Дав кому надо крупную взятку, как это приличествует современному персу, такой человек занимает важный государственный пост, становясь одним из крупных воров какого-нибудь министерства и значительным начальством.

Супруга и наложница его, ханум Ф.., — хотя и не столь алчная и ловкая, как ее «великий» супруг (в этой области она не может с ним равняться), — является настоящей персидской женой: не понимая ничего ни в житейских, ни в общественных делах, она не знает иного мира, кроме своего дома и общества воров — сподвижников своего мужа, — презирая всех остальных людей.

Двенадцать лет назад, когда она жила в доме у своего брата, к ним приехали несколько дам. Поев фруктов и выпив шербета, они уехали, а через три дня она услышала от служанок:

— За вас сватаются. Замуж вас отдают.

Вы, может быть, думаете, что ханум Ф..., которая тогда называлась Мелек-Тадж-ханум, понимала, что ее ожидает? — Нет! Через три дня, вслед за обручением, на котором у нее было вырвано бессознательное «да», ее с несколькими родственницами и какими-то чужими женщинами, родней жениха, посадили в карету и повезли в дом жениха.

Счастье Мелек-Тадж-ханум заключалось в том, что она сжилась со своим гнусным супругом, а через некоторое время родила ему красивую дочь.

Ясно, что эта несчастная, невежественная женщина, с ограниченным умственным кругозором, так внезапно попавшая на ложе господина Ф... эс-сальтанэ, ничего не понимала в любви и не одобряла ее. Могла ли она представить себе, что два существа испытывают друг к другу какое-то чувство, что они счастливы, когда видят друг друга, радуются каждому слову и каждому движению друг друга, что они страстно ищут близости?