– Давай с нами, – позвала Верити Мануэлу.

Та уже выпрямилась, и лицо у нее было не такое обалделое.

Прежде чем забраться в машину, Верити обернулась. В открытые двери микроавтобуса она увидела сваленных грудой неподвижных людей. Четверых. Тут дрон бросил на них пятого, водителя, надо полагать. За дроном, над рулем, по лобовому стеклу расходилась сетка трещин, как от удара.

Верити повернулась к машине. Мануэла уже сидела на пассажирском месте за Верджилом. Она полезла следом, Диксон жестом полицейского положил ей руку на голову, чтоб не ударилась.

– Коннер, – позвала она, снова оборачиваясь, но дрона нигде видно не было.

– Ему нужно убрать следы, – сказал Верджил.

Диксон захлопнул ее дверцу, открыл переднюю и сел рядом с Верджилом.

– Куда мы едем? – спросила Верити.

– Фримонт, – ответил он. – Надо успеть, пока народ не собрался.

– Какой народ?

– Не отвлекай, – сказал он, отъезжая от тротуара.

– Чуваки, – сказал Коннер, когда дрон, держа зарядник под мышкой, ловко забрался на водительское сиденье белого микроавтобуса. – Я буду считать, что все вы в отключке. – Дрон захлопнул дверцу. – Кто-то из вас да, а кто-то нет. Полагаю, все вы вооружены, при телефонах и прочих гаджетах. И если никто не шелохнется, я припаркую вас где-нибудь и уйду по-хорошему. А иначе, – включая зажигание, – этот дрон взорвет свой встроенный заряд. Мало что останется, кроме колес. И поскольку я физически в другом месте, мне пох, что будет. Решайте сами.

Недертон, разглядывая груду бесчувственных с виду тел в верхней половине дисплея, не приметил никакого движения, только у верхнего (вроде бы водителя), кажется, дернулся глаз. Лоб у него кровоточил.

– Если водитель не очухается в ближайшее время, – сказал Коннер, сдавая задним ходом от контейнера, который дрон незадолго перед тем запер на большой навесной замок, – ему может понадобиться «скорая».

Дрон задом выехал на улицу и повернул в сторону, противоположную той, куда увезли Верити и девушку из «Шпикра».

– Я отключил дрону звук, Уилф, – сказал Коннер, – так что ты можешь у себя не отключать.

– Это правда, про бомбу?

– Нет, – ответил Коннер.

– Куда ты их везешь?

– Подальше от проулка. Приедут знакомые Фан на грузовике, заберут контейнер.

– А если «Курсия» пришлет кого-нибудь еще? – Недертон смотрел, как дрон крутит баранку. Ощущение, будто ведешь сам, только манипуляторами.

– Вряд ли. Там уже поняли, что операция провалена, и не захотят иметь ничего общего с нанятыми ребятами, про которых думают, что те лежат мертвые в проулке.

– Где ты добыл навесной замок? – спросил Недертон.

– Ребята Фан повесили его сразу за дверцей. Те, что снаружи, были чисто для виду.

– А куда мы после того, как бросим эту машину?

– Нас заберут, – сказал Коннер, – и отвезут туда, где Хауэлл и его француженка чего-то замутили. Чего именно, мне не говорят.

Он сбавил ход, свернул на перекрестке направо, в улицу поуже, без разделительной полосы.

– Ты из аэродронов опрыскал каждого ядовитым аэрозолем? – спросил Недертон.

– Перцовые баллончики. Каждому персонально в рожу. – Коннер остановился между двумя фонарями, за американским автомобилем, который, подумалось Недертону, со временем вполне может оказаться в коллекции Зубова-деда. – Все, включаю звук. – Он прочистил горло. – Оставляю вас, ребзя, но мне нужно еще тридцать минут вашего молчания, начиная с этой секунды. Это значит не звонить, не принимать входящих, не писать эсэмэсок, не выходить в интернет, не связываться по рации. Мой младшенький за этим проследит, я его под машиной оставлю. Если сомневаетесь, что он взорвется при любой вашей попытке выйти на связь, можете проверить, я не возражаю.