А мальчик дышал эфемерным паром и почти не моргал – глаза покрывались льдом как естественной защитой.

Он был прекрасен в своем холодном бездвижии.

Но как всегда бывает в сказках, откуда ни возьмись, явилась его девочка.

Девочка была неприлично теплой и шумной, щеки ее горели, из носа текло, уши она терла варежками, и самое противное – от нее пахло человеком, то есть духами, сигаретами, жевательной резинкой, маникюрным лаком… Королева растерялась. Она, конечно же, не могла не знать, что любое волшебство имеет секретное условие на реорганизацию, на обратный ход, на обратную метаморфозу.

И королева почувствовала легкое беспокойство, потому что для обратного превращения как раз и нужна была такая девочка – шумная, теплая, темпераментная, а главное – любящая.

Эта-то как раз и была любящая. Еще как любящая. Именно, что всем сердцем. Именно, что безгранично.

– Привет всем! – сказала девочка, – курите или так воздух гоняете?

Королева наклонила голову с осторожностью. Очень холодные предметы становятся хрупкими.

Она заботилась о себе как об очень-очень холодном предмете.

– А я тут мимо случайно проходила, дай, думаю, зайду, вдруг вам помощь нужна, или там мобильник уронили и не можете позвонить… А че не топите? Отключили за неуплату?

Королева медленно перевела взгляд на мальчика. Он был спокоен, величав и прекрасен.

– Да, весело тут у вас, хоть бы музычку включили…

Девочка продолжала приближаться.

– Стой там, – королева вытянула руку. Стало градусов на десять холоднее. Воздух зазвенел.

– Да ладно тебе, я же не крокодил какой. Поздороваюсь с другом и пойду дальше.

Девочка приближалась, ступая по острым ледяным кромкам.

Королева начала медленно подниматься со своего места, однако все еще была очень спокойна: девочка слишком глупа, чтобы догадаться, что именно она должна сделать, чтобы убить этого прекрасного совершенного мальчика. Убить для нее, королевы.

Он жив, пока холоден, и спокоен, и мертв, если вдруг запылает своими тридцатью семью по Цельсию.

Но девочка все же глупа.

Она и не представляет, что разжечь пожар в его теле и душе можно, только перелив в него собственное универсальное горючее – горячую девичью кровь.

А уж крови у нее в избытке. Щеки так и пылают, сердце так и стучит…

– Ты его погубишь! – безразличным голосом сказала королева. Она вложила всю свою страсть и силу в эти слова, но звучало это все равно как шелест снежинок по бумаге.

– Я? Это я его погублю? Я? – закричала девочка, – Да он почти мертв! То есть он уже умер! Посмотри на него! На что он стал похож! На восковую куклу! На стеклянного болвана! На дешевую игрушку!

Девочка захлебнулась криком, потеряла равновесие и упала. Ледяные лезвия под ее руками окрасились в красное.

Она поднялась на колени, потом встала и пошла вперед, держа в руке обломок льда. С обломка стекала тоненькая красная струйка.

Девочка все шла и шла, а королева смотрела на нее и ждала.

Красивый мальчик медленно повернул лицо к своей подруге. Девочка подошла к нему почти вплотную, неловко подняла руку с обломком, и тут несколько капель ее крови упали на его лицо.