Не слушайте эти истории, не верьте этим слезам.
На самом деле эти несчастные счастливы: ведь они делают именно то, что хотят – приносят себя в жертву.
Чем больше у них мучений, тем ярче впечатления, чем синее синяки, тем больше удовлетворение от выполнения своей миссии.
Для того чтобы оправдать себя, эти жертвы собственного жертвизма используют целую идеологию.
Вот некоторые перлы жертвизма:
– Ради детей…
– Если я его брошу, он совсем пропадет.
Не могу удержаться от комментариев. А так пропадешь ты! Туда ему и дорога, пусть пьет, валяется в лужах и прочее…
– Мне его жалко…
– Он болеет, я не могу предать больного…
– Я сама виновата…
– Такая жизнь…
Даже если эти люди ходят с несчастными лицами и стенают в голос, – не верьте им.
Если ваша рука попала в огонь свечи, и вы действительно не можете ее там держать, вас будет трудно остановить отдернуть руку.
Вы отдернете руку, черт побери!
А если кто-то держит руку в огне и кричит: «Ой, мне больно, больше не могу!», но продолжает держать руку в огне, значит, или огонь фальшивый, или рука не настоящая, или он мазохист…
В нашей стране просто невероятное количество женщин, которые держат свои руки в огне.
Они несчастны, на их лицах печать вечного горя и страдания, они скрипят зубами по ночам, они никогда не смеются, они больны, они стареют уже в сорок, они сгибаются под своей ношей – но они ничего не меняют! Вот что поразительно!
Они продолжают держать руку в огне.
Сказка к главе «Эгоисты и жертвисты». Тоже страшная
Меня зовут Номер Первый.
Первый, потому что есть Номер Второй, то есть был.
Теперь я остался один, то есть мой номер теперь не имеет значения.
Я сижу и жду конца.
Конец наступит примерно часов через пять. Может, раньше.
Дело, видите ли в том, что мы близнецы, сиамские близнецы, Номер Первый и Номер Второй.
Мы соединены друг с другом чем-то вроде пуповины, она достаточно длинная, и много раз мы думали о том, чтобы разъединиться, ну, типа сделать операцию.
Но каждый раз решали, что не будем. Уж раз мы связаны с рождения, зачем бы нам разрезать эту связь?
Мы привыкли жить так, связанными.
И все шло хорошо, мы всегда были вместе, хотя, вы понимаете, трудно уединиться, когда к тебе привязан еще один человек.
И в этом было много хорошего, такая полная уверенность, что ты никогда не останешься один.
Мы любили друг друга, если это вообще можно назвать любовью. Мы почти что думали одинаково, читали одни и те же книги, смотрели одни и те же
фильмы, дружили с одними и теми же людьми, слушали одну и ту же музыку…
Но пару лет назад началась эта история, которая должна завершиться сегодня.
Мой близнец выпил пива, и ему это понравилось.
Пиво, а потом и другие напитки, пил он, а голова кружилась у нас обоих.
Я просил, умолял, запрещал, я чуть ли не на коленях стоял, прося его прекратить свое пагубное занятие.
Он обещал, плакал, извинялся, а потом снова покупал в магазине пиво или что-то другое…
Я не мог его остановить. Я заболел и впал в депрессию. Так мы переругивались почти полгода или больше.
Однажды я серьезно сказал ему, что хочу отъединиться и сделать операцию. Он взмолился, просил не покидать его, поверить ему еще раз, кричал, что покончит жизнь самоубийством сразу же после операции…