— И ты сама способна на подобное чувство?

— Думаю, да.

— Тогда ты смогла бы полюбить твоего жениха?

Лина снова задумалась. А как можно ответить на этот вопрос? Она практически ничего не знает о Люке, кроме того, что он сам посчитал нужным ей рассказать. Многое, из того что он творит, находит жгучее осуждение в ее душе. Его взгляды на жизнь рознятся с ее, и вряд ли когда-нибудь может стать по-другому. И все же, вопрос был смогла бы она.

— Наверное, смогла бы, — голос Лины дрогнул, ответ прозвучал неуверенно.

— И последний вопрос — отвечай, не задумываясь. Что ты хочешь сейчас, в эту минуту?

— Хочу домой.

Голос разума умолк, и постепенно исчезла та ясность, что была так приятна Лине. Стихли звуки диковинной мелодии, и заговорил Альметий.

— Открой глаза, дочка, — голос его прозвучал грустно.

Лина посмотрела на мужчину, что все время, пока длился «допрос», стоял рядом с троном и внимательно слушал ее ответы, а сейчас выглядел несколько уставшим и осунувшимся.

— Я вас расстроила? — спросила Лина, понимая, что меньше всего стремилась к этому. Но ведь это была его идея — посетить храм истины.

— Не ты, а то, что сын готов взять тебя в жены без любви. Нет ничего хуже жизни с нелюбимым человеком. Я знаю, о чем говорю. Моя мать была несчастна с отцом, и несчастье убило ее раньше срока.

— И что же теперь делать?

Робкая надежда, что сейчас этот мужчина властью отца или еще какой, положенной ему, как главе рода, прикажет Люку отпустить ее, не неволить. И она избежит необходимости участвовать во всем этом фарсе, вернется домой и станет исполнять лишь пункты соглашения, в котором ни слова не сказано про параллельный мир.

— Пойдем, я объявлю свое решение всем, — подал Альметий ей руку, помогая спуститься с алтаря.

Лина бросила последний взгляд на кристалл, перед тем как покинуть пещеру. И в этот момент она поняла, что вернется еще сюда, словно подсказал ей эту мысль свет, мелькнувший внутри кристалла.

Карнелия и Сесилия о чем-то тихо переговаривались и сразу же умолкли, стоило им только завидеть выходящих из пещеры Альметия под руку с Линой. Люк стоял, скрестив руки на груди, и вся его поза говорила о раздражении и нетерпении. И лишь Кордий разлегся прямо в траве, грыз соломинку и смотрел туда, где у нормальных людей находится небо. Что сияло над головами этих людей, Лина так и не разобралась.

— Дети мои, — обратился Альметий ко всем сразу, и жена его тоже попала в разряд детей. — Храм истины поведал мне правду об отношениях этих двоих, — он посмотрел на Люка и кивнул, — подойди, сын.

Тот приблизился и встал с другой стороны от отца, бросив опасливый и предупреждающий взгляд на Лину. Она поняла, о чем он даже не попросил, а приказал. Что бы ни сказал сейчас Альметий, она должна молчать.

— Лукреций привез с севера девушку, чувства которой еще не проснулись к нему. Душа ее блуждает в потемках в поисках любви, — Лина невольно посмотрела на Сесилию, и прочитала в ее глазах торжество. — Но ее любит мой сын, а силу любви нельзя недооценивать. Ты хотел, чтобы обряд сочетания вас крепким и нерушимыми узами состоялся как можно скорее, — вновь перевел Альметий взгляд на Люка. — Но я не могу позволить этого, пока невеста твоя не впустит тебя в свое сердце. Добейся ее любви! И если через месяц этого не случится, то свадьбы не будет. Мы не имеем права никого неволить.