Перри кивает.

– Да.

– Тогда давай будем придерживаться простоты и не усложнять.

Выражение ее лица на секунду искажается от разочарования, от чего моя кровь начинает реветь в жилах.

– Я про инстинктивные решения, – тихо добавляю я, после чего отворачиваюсь и жму на газ, поскольку уже зеленый. Когда она молчит на это, я говорю: – Ты мне нравишься.

Я слышу ее улыбку, когда она отвечает:

– Ты мне тоже нравишься.

И, черт, это все, что мне нужно. Простота.

– Круто, – влившись в поток на шоссе, говорю я. – Ты любишь тайскую кухню?

Перри смеется, качая головой.

– То есть ты закончил с аналогиями со стратегиями принятия решений?

– Ну так как?

Немного прищурившись, Перри хитро улыбается.

– Да. Я люблю тайскую кухню.

***

Когда с едой мы поднимаемся ко мне, я все жду, когда же возникнет это напряжение от того, что я к себе домой веду женщину, а следом и типичные мысли из области «будем ли мы или нет, и что именно», но ничего из этого не приходит. Перри входит следом за мной, двигаясь плавно и оглядывая все вокруг.

Я знаю, что она видит: на стенах фотографии, картины и маски, повсюду статуэтки. Что-то привез я из своих путешествий, что-то – подарок друзей за какую-нибудь услугу: финансовый совет, ремонт машины или помощь в устройстве на работу к моему отцу.

Оторвавшись от стен, она рассматривает гостиную: диван, кресла, стол. Все это досталось мне от родителей. Мама организует ремонт и смену декора где-то каждые пять лет, и таким образом у меня осела их мебель за последние почти пятнадцать лет, потому что она смотрится очень к месту в моей маленькой студии.

Перри смотрит на меня с легким удивлением, но в целом я не могу понять по ее лицу, о чем она думает.

– Здесь так аккуратно.

– Здесь не всегда так, – уверяю я.

От ответа она заметно расслабляется, и я тут же припоминаю маниакальное стремление Анселя к чистоте.

Она улыбается мне.

– Мне нравится все это на стенах.

– Спасибо.

Поставив наш ужин на обеденный стол, я поворачиваясь достать тарелки, но в них, кажется, уже нет необходимости, потому что Перри взяла палочки и начала есть прямо из коробки, продолжая осматриваться.

Она останавливается перед картиной, которую моя подруга Терра нарисовала в качестве зачетной работы в школе. Перри застыла, глядя на нее. Картина и правда завораживает. На ней изображена пара. Он вглядывается в ее лицо, будто пытается прочесть мысли. А она, закрыв глаза, прильнула к его ладони на ее щеке. Мазки густые, линии округлые – эта фишка Терры заставляет ощутить объем ее картин как в прямом, так и в переносном смысле – а цвета приглушенные голубой, кремовый и серый. И только губы женщины сияюще-красные.

– Они прекрасны. И как он смотрит на нее… – говорит Перри.

Большинство людей обращают внимание на цвет губ. Мне нравится, что она заметила другое.

– Мне тоже именно это нравится, – соглашаюсь я. – А она даже не знает. Он смотрит на нее так не ради того, чтобы она оценила.

Повернувшись ко мне, Перри спрашивает:

– Ты когда-нибудь был влюблен?

Я обдумываю ее вопрос, пока жую лапшу. Вспоминаю свои отношения длиной в год в колледже с Мэнди. Проглотив, я отвечаю: