За первой волной туранов пошла вторая, лошади спотыкались о трупы и раненых, скользили в крови, однако атака продолжалась, пехотинцы стали пятиться, в порядки «колдстринцев» прорвались несколько всадников. Но помощь пришла откуда не ждали – мурпаза Эльдерсай бросил в атаку на левый фланг холма еще три тысячи всадников, но, чтобы развернуться, им пришлось заехать в зону поражения крепостных баллист. Наводчики только того и ждали, баллисты взмахнули тридцатифутовыми мачтами, и в туранов полетели заряды гранитной дроби. Камни размером с куриное яйцо обрушились в гущу разворачивавшихся для атаки туранов, произведя опустошительное действие.

Со своего места Питер видел, как от ударов камней о землю разлетались куски дерна.

Атака началась вяло, но Эльдерсай уже закусил удила и погнал на приступ новые полки. Едва одни откатывались, атаковали другие, при случае обстреливая позиции капитана фон Криспа из арбалетов. Его солдаты несли потери, из «колдстринцев» оставалось в строю чуть более трети, на смену выбывшим становились оруженосцы.

После неудачи с холмом фон Криспа Эльдерсай повел полки в обход главного холма на правом фланге. Он надеялся подвести их скрытно, поскольку к самому основанию холма подходил молодой лес, но барон Литвар готов был и к этому: едва полки туранов рассредоточились в зарослях, с холма в них полетели мешки с горящей смолой. От сильного жара занялись даже зеленые кусты, полыхнуло пламя, и обожженные кавалеристы были вынуждены вернуться.

Пользуясь передышкой, на холме капитана фон Криспа разносили еду, солдаты отупело жевали то, что им подносили, и лишь воду пили осмысленно – с удовольствием.

Из знакомых возле Питера оставался только Крафт, остальные были солдатами Второй и Третьей рот, подвинувшимися к середине после бесконечных выкриков «Сомкнись!». Разбавили «колдстринцев» и оруженосцы; привыкшие к работе с охотничьими рогатками, они действовали в строю уверенно.

Казалось, нескончаемая череда атак будет длиться вечно, но в этом и состояла тактика Эльдерсая: он намеревался измотать оборонявшегося на выгодных позициях противника, а затем снести его решительным натиском.

Со стороны реки снова появились всадники, их было немного, но они так сильно отличались от туранских воинов, что на них все обратили внимание. Солнце играло на щитах и кирасах, ветер развевал на шлемах плюмажи, а над левым плечом у каждого развевался флаг с собственным гербом.

– Да это же господа рыцари! – произнес сержант Уэйт, указывая мечом.

– Сэр Хендрикс, – едва слышно пролепетал Эдвард и вопросительно посмотрел в сторону капитана.

Тот отказывался верить увиденному – сэр Хендрикс перешел на сторону врага.

Рыцари ехали рысью, и их намерения сомнений не вызывали – они собирались атаковать. Выехали в первые ряды, построились, за ними стали образовывать колонны туранские кавалеристы.

– Но как?! – не удержался от возгласа фон Крисп.

– Господин капитан, но я не могу пойти против своего хозяина! – исступленно заверещал Эдвард. – Я не могу, и они не могут!

Он указал на оруженосцев, стоявших в строю «колдстринцев». Те находились в растерянности, понимая двусмысленность своего положения: с одной стороны – они должны были отбить атаку, а с другой – в них с раннего детства вбивали преданность хозяину.