– Что, европейцы долбаные, хреново вам? – шептал я себе под нос, стараясь одновременно следить за тем, куда еду, и за творящимся на узком шоссе. – Ну, так мы вас не звали!

Впрочем, игра шла не в одни ворота – немцы тоже не молчали, огрызались как могли, вот только их MG-34 были для нас не страшны – пули бессильно звякали по броне БРДМ.

– Димон! – крикнул я бортовому стрелку. – Бей по «Опелям»! Колян – по бэтээрам веди огонь! Выбивай «броню»!

– Есть огонь, тащ командир! – азартно орал Николай, манипулируя джойстиком. Стабилизированный в двух плоскостях пулемет показывал чудеса меткости – ни одна пуля не ушла «за молоком». Пули КПВТ оставляли в бортах бронетранспортеров такие дыры, что голова пролезла бы, разбивали стальные колеса гусеничной ходовой части и рвали на части личный состав, пытавшийся спрятаться от возмездия за своей хлипкой «броней».

Но вот Димону приходилось сложнее, поэтому я еще притормозил, и очередь из РПК прошлась по относительно целым грузовикам. Два «Опеля» загорелись, мимоходом Дмитрий подстрелил парочку мотоциклистов. Какой-то «Кюбельваген» решил дать деру и развернулся на шоссе – три или четыре пульки прилетели ему в «спину» и вышли в кабине, забрызгав стекла красным.

– Кажись, все!!! – крикнул Колян. – Техника противника полностью уничтожена. Тащ командир, разрешите добить личный состав?

– Отставить личный состав! – Я вовремя вспомнил про вторую колонну, идущую в километре позади. – Прекратить огонь! Уходим! – крикнул и прибавил газу, выискивая в сплошной стене деревьев хоть какой-то просвет.

Повезло – метров через сто я наткнулся на узенькую проселочную дорогу с узкими, наезженными тележными колесами колеями, заполненными густой глиной. Нам на состояние дорожного полотна было, в общем, плевать – «бардак» может спокойно по размокшей пашне переть, остановить нас могли только относительно толстые деревья. К счастью, таковые нам не попались, и мы спокойно и даже немного вальяжно удалились с места побоища.

– Тащ командир, разрешите доложить! – обратился ко мне Колян, когда мы отъехали от шоссе на пару километров.

– Докладывайте, тащ лейтенант! – разрешил я, улыбаясь, – уж очень быстро с Николая слетел весь его «секретарский» лоск, из-под которого проступил профессиональный вояка.

– По данным записи СУО, огнем бортового оружия уничтожено: два средних танка противника, четыре полугусеничных бронетранспортера, шесть грузовиков, восемь мотоциклов, пятьдесят шесть человек личного состава. Еще тридцать девять человек личного состава противника уничтожено предположительно. У нас потерь и повреждений не имеется, израсходовано сто пятьдесят три патрона к КПВТ, двести двадцать семь патронов к ПКТ. Доклад закончен!

– А я всего два «бубна» успел расстрелять! – по-простецки сказал Димон и нервно хихикнул: – Человек пятнадцать завалил!

– Благодарю за службу, товарищи! – предельно серьезно сказал я. Играть так играть, у пацанов сегодня реально первый в жизни бой. Я вспомнил свой первый бой в предгорьях Кавказа: после его окончания вот таким же слегка растерянным, слегка восторженным болванчиком полдня проходил, под улыбки старших и опытных товарищей, включая бравых сержантов из моего взвода. Эх, мне бы сюда тех Коляна и Димона, которые вторую чеченскую прошли, – они бы не по записи электронного устройства врагов посчитали, а по отрезанным ушам. Да еще бы сейчас разных трофеев натащили, от перочинных ножиков до видеомагнитофонов! Впрочем, что-то меня в сторону отнесло – откуда у немцев возьмутся «видаки»?