Его Высочество взглянул на нее с изумлением и простодушно заметил:

   - Ты же трактирщица, малышка! Подавальщица! Как смеешь ты говорить так с особой королевской крови?

   - В тебе сейчас вина больше, чем крови, - пожала плечами Бруни, - и – да! – я была трактирщицей и не стеснялась подавать еду и напитки тем, кто в этом нуждался. А ты стесняешься подарить супруге хотя бы одно доброе слово!

   Колей очумело затряс головой, перехватил руку принцессы и сам потащил ее к выходу.

   - Мне определенно нужно протрезветь. Хотя я уже начал – от твоей, малышка, наглости!

   - Меня зовут Бруни, - ровно ответила та.

   Мэтр Жужин с наслаждением предвкушал препарирование лягушки. Когда раздался стук в дверь, несчастное земноводное уже сидело на лабораторном столе.

   - Войдите! – крикнул целитель, поворачиваясь.

   На пороге стояли запыхавшаяся принцесса Бруни и принц Колей со странным выражением лица. У людей с таким выражением мэтр обычно диагностировал запор.

   - Дайте мне что-нибудь для трезвости мысли! – рявкнул красный, как рак, Колей, в эту минуту очень похожий на отца.

   Жужин развел руками:

   - Но Ваше Высочество, трезвость мысли – вовсе не ваш конек!

   - Дайте ему что-нибудь от опьянения, - устало пояснила Бруни. – Чтобы прийти в себя быстро и без последствий… для трезвости мысли.

   - О, тогда конечно, - пробормотал растерянный целитель и отправился к стеклянному шкафу, где стояли на полках различные, уже готовые тинктуры.

   Выбрал одну, накапал в стакан, долил воды. С поклоном поднес Колею.

   - Выпейте, Ваше Высочество!

   - Это не то, что было в прошлый раз? – с подозрением поинтересовался принц, беря бокал. – От того у меня были проблемы с…

   Он вдруг покраснел еще сильнее.

   - Что вы, что вы! – замахал руками Жужин. – То средство я только тестировал, а это старый продукт, не раз испытанный на вашем почтенном батюшке. Пейте.

   Колей жалобно посмотрел на Бруни. Та сердито сощурила серые глаза. В зимнем море и то тепла было больше, чем в них.

   Тяжело вздохнув, Его Высочество выпил напиток. Покачнулся. Икнул. С благодарностью вернул стакан Ожину и тоскливо оглядевшись, констатировал:

   - Не люблю трезвость мысли за серость обыденности! – перевел взгляд на спутницу. – Ну? Довольна, сестренка? Давай, веди меня на эшафот семейных разборок!

   Мэтр смотрел на них с изумлением. Бруни кивнула ему:

   - Благодарю за помощь!

   Схватила за руку принца и как маленького увела прочь. Тот расстроенно качал обросшей головой.

   Опомнившись, Ожин вспомнил о заброшенной лягушке, но негодяйки на месте не оказалось – она самовольно решила сбежать от казни во имя науки.

   - И что творится в этом замке? – расстроенно пробормотал целитель, и с тоской поглядел по углам – не шевельнется ли где-нибудь что-нибудь зеленое и лупатое?

***

Почтенный Йожевиж Агатский, Синих гор мастер, кошеварить любил. Это занятие совершенно не противоречило образу уважающих себя гномов, поскольку те во все времена обожали покушать, и далеко не всегда полагались в этом на уважающих себя гномелл! Нынче Йож колдовал над жарким со свининой, тушеным в горшочках. В печи их стояло около десятка – на обеды и ужины в новый дом гномьей четы по-прежнему любили собираться друзья.