От Его Высочества ни-в-чем-не-нуждающегося принца Колея, мысли Бруни неожиданно перекинулись на тех, кто едва сводил концы с концами. Жизненный опыт ясно показывал ей, что богатство или бедность не влияют ни на характер, ни на внутренний стержень человека. Если тот подл – он останется таким и в роскошном экипаже, и в придорожной канаве! Правда, богатым не приходится задумываться о средствах на похороны. На них не собирают деньги всем кварталом, как на вдову Рашписа...

   - Григо, - негромко позвала принцесса, которая в этот момент шла по одной из галерей, стены которой были украшены портретами государственных деятелей и витражными окнами, разбрасывающими по каменным полам пригоршни разноцветных бликов.

   Хорошо, что в галерее никого не было, потому что секретарь выступил прямо из стены и почтительно склонился перед Бруни.

   - Я здесь, Ваше Высочество!

   - Можем ли мы основать фонд? – спросила она, справившись с удивлением.

   - Еще один фонд? – уточнил Хризопраз, с готовностью раскрывая голубую папку.

   - Еще, - кивнула Бруни, - для сбора средств от добровольцев на похороны тем, у кого нет ни родственников, ни возможности накопить деньги самостоятельно.

   - Мы попробуем, - улыбнулся Григо, - отчего бы и не попробовать?

   - Отлично! - обрадовалась принцесса. Знала, что когда Хризопраз говорит «мы попробуем», в успехе предприятия можно не сомневаться! – А сейчас за работу, Григо... Пресвятые тапочки, какое оно тяжелое!

   - Кольцо? – уточнил тот, лукаво блестя глазами. – Когда мы дойдем до кабинета, вы его снимете! Ручаюсь, ни я, ни Его Высочество Аркей ничего никому не расскажем!

   Бруни благодарно кивнула.

   В одну из ночей она все-таки призналась Аркею в том, кто такой Григо Хризопраз. И наблюдала, как меняется выражение лица мужа – с внимательного, серьезного, до удивленного, изумленного и, наконец, возмущенного. Судя по всему, он решил, что это розыгрыш! Но когда понял, что ошибается, затих и долго молчал. Затем притянул к себе взволнованную супругу, обнял крепко, как мог и прошептал: «С тобой в мою жизнь вошла любовь – самое большее из всех чудес, что могли случиться! Все остальное… пугающе, но уже не так важно!» Она тогда расплакалась – с какого-то момента любое воспоминание о прошлом стало причинять боль, которую раньше удавалось сдерживать. Видимо, дело было все-таки в «неконтролируемых эмоциях», озвученных мэтром Жужиным. На следующий день Его Высочество Аркей вызвал к себе секретаря принцессы и провел с ним несколько часов в кабинете, за закрытыми дверями, отложив остальные дела. Бруни все это время промаялась в гостиной-библиотеке, с ужасом наблюдая, как вылетает из-под дверей дымок, явственно пахнущий серой. Когда двери были распахнуты, и принц, и секретарь выглядели как обычно, но смотрели друг на друга как люди, связанные общей тайной. Что рассказал Григо Хризопраз, осталось неизвестным, однако с тех пор Аркей гораздо спокойнее относился к прогулкам жены по городу инкогнито, однако настаивал на обязательном присутствии личного секретаря.