В назначенный тюремным расписанием час ему приносили еду. Со скрипом открывалась тяжелая форточка в обитой железом двери и снова закрывалась, едва он успеет взять миску с баландой. На допрос его упорно не вызывали.

Дыхание останавливалось от жутких мыслей и предположений. Он отгонял их прочь, а они опять лезли в голову, взвинчивая нервы до предела.

Быть может, его и не собираются допрашивать. Не будет ни суда, ни следствия, просто расстреляют, как белого офицера и иностранного шпиона, схваченного с оружием в руках. Законы у них свои собственные, достаточно суровые. Явятся к нему ночью и коротко скомандуют, чтобы выходил.

— Выходи! — скомандовали ему на пятый день. Не в ночные часы это случилось — сразу после утренней поверки, и все равно он весь затрясся, затрепетал, не в силах совладать с самим собой.

Следователь встретил его любезно, с приветливой улыбкой старого знакомца. Сказал, как бы извиняясь, что был загружен сверх меры весьма срочной работой, хотя и помнил при этом, что обязан побеседовать с Альбертом Христиановичем.

— Надеюсь, вы готовы теперь к откровенному разговору? — поинтересовался следователь и еще разок одарил его белозубой своей мальчишеской улыбкой. — Если готовы, давайте начнем с установления вашей личности. Так полагается по нашим советским законам. Стало быть, вы Альберт Христианович Шиллер, а не Александр Карлович Гринберг, как утверждали на предыдущем допросе?

Было бы тупоумием не подхватить этот легкий, почти светский тон, предложенный ему следователем, и он, конечно, воспользовался благоприятным случаем, начал свою игру в капитуляцию.

Обстоятельства, к сожалению, сложились для него на редкость плохо. Арестован в Ленинграде без документов, с оружием, нелегально перешел советскую границу, к тому же пачка фальшивых червонцев. Хуже, кажется, и быть не может.

Только этим и, право же ничем другим, объясняются неправдивые показания, данные им на предварительном допросе.

Сказалась тут обычная человеческая растерянность, и он умоляет следствие не ставить ему в вину эту глупую, наивную ложь. В дальнейшем он обещает быть вполне искренним.

Да, он действительно Альберт Христианович Шиллер, а не Александр Карлович Гринберг, как утверждал на предыдущем допросе. Родился в 1890 году в Сувалкской губернии, в семье зажиточного крестьянина, владельца паровой мельницы.

Был три года на войне, за храбрость награжден Георгиевскими крестами. Александром Гринбергом его нарекли в «Корпусе офицеров императорской армии и флота». Организация эта монархическая, строится на конспиративных основах, и многие ее члены должны иметь псевдонимы.

С генералом Глазенапом он действительно знаком. Еще с 1915 года, когда вместе служили в 20-м Финляндском драгунском полку. Новая встреча с Петром Владимировичем произошла в 1922 году, в городе Данциге. Он тогда бедствовал, как большинство русских эмигрантов, не имел средств для пропитания, и генерал Глазенап оказал ему товарищескую материальную помощь, будучи весьма состоятельным человеком. С тех пор они вместе. Точнее, не вместе, а довольно часто видятся.