На берегах Невы по-прежнему лил нескончаемый осенний дождь.

Физические свои возможности он полностью исчерпал. Ему нужна была передышка. Малюсенькая, хотя бы на несколько считанных часов, но передышка, отдых.

Подпоручик, конечно, задрожит, увидев опасного гостя, — своя шкура для него дороже всех сокровищ вселенной. Недоволен будет и генерал, если узнает о грубом нарушении инструкции.

Черт с ними, пусть сердятся, пусть дрожат. Передышка требуется ему, как глоток воздуха. Надо отоспаться в тепле, отмыться, поесть по-человечески, сменить наконец шкуру. И двигать обратно, поскорей обратно, в благополучие, в безопасность.

Сделав еще несколько петель у нужного ему дома, человек в сером дождевике решился наконец войти. Поднялся по лестнице, постоял на площадке, нажал кнопку звонка.

Цепочка замкнулась.

Эдуард Петрович Салынь смеялся заразительно весело, совсем по-мальчишески. Откинет назад голову, зажмурит от удовольствия глаза и заливается смехом, повторяя полюбившееся меткое словцо или анекдот.

Правда, случалось это не часто, главным образом в редкие минуты отдыха, на шумных товарищеских застолицах, где сами собой возникали состязания в остроумии и находчивости.

Доклад о дорожных злоключениях человека в сером дождевике не вызвал у Эдуарда Петровича и мимолетной улыбки. Чувствовалось, что начальник КРО размышляет о чем-то более важном и насущном, нежели комические детали путешествия струхнувшего агента.

— Брать придется всех разом, — сказал Эдуард Петрович. — Плотника Федотова можно сегодня, а этих двоих завтра с утра. И непременно в особицу, чтобы не дать им возможности сговориться. Торчать у офицерика он не захочет, постарается улизнуть пораньше. Вот тогда и брать его...

— На улице?

— Ничего не поделаешь, будем брать на улице...

Сергея Цаплина начальник КРО попросил задержаться в кабинете. Глянул на него вроде бы испытующе и объявил, что работой практиканта доволен, что крепко надеется на успех. Еще сказал, что и церковный активист Биткин, и плотник Федотов, имеющий склонность к кутежам в обществе веселой девицы, и бывший подпоручик, окопавшийся на оборонном заводе, кажутся ему второстепенными исполнителями.

Наиболее значительный фигурант во всей этой авантюре беляков — зарубежный гость. Поэтому и ключи к ее загадкам надобно добывать у него, причем на легкие решения не надеяться. Господинчик, по всему видно, стреляный, многократно бывавший в переплетах, а кое-какие оплошности, допущенные им в Москве и Смоленске, лишь результат неблагоприятно сложившихся для него условий игры, осечка нервной системы. Очухается за ночь, соберется с мыслями и затвердеет накрепко. Крутить начнет по-всякому, сбивать с толку.

Все сложилось именно так, как говорил Салынь.

Арестовали этого господинчика близ Охтинского моста, на трамвайной остановке. Серого дождевика и фуражки с зеленым землемерским околышем на нем не было. Не осталось следа и от вчерашней загнанности. Самоуверенный, чистенький, гладко выбрит, даже благоухает одеколончиком. Пальтишко, правда, длинновато, явно с чужого плеча. В ботинках с галошами, в новом костюме, с зонтиком на случай дождливой ленинградской погоды. В общем, выглядит, как обычный служащий какого-нибудь треста, ожидающий своего трамвая, не подкопаешься к его внешнему виду.