…Мещеряков сидел на табурете спиной к дверям. Вслушивался в голоса, бубнящие в коридоре.

Послышались шаги. Мещеряков вжал голову в течи.

— Можно посмотреть? — Шевцов наклонился и взял со стола зажигалку.

— Осторожнее, это очень редкая вещь, — предупредил Мещеряков.

— Спецназ? — Шевцов посмотрел на эмблему на зажигалке.

— Боевые пловцы ВМФ Америки, — пояснил Мещеряков. — Все ее владельцы погибли, имейте в виду.

Шевцов хмыкнул.

— Кончай его, Доктор! — раздался из коридора голос Самсонова.

Мещеряков оглянулся.

Шевцов резко ткнул ему зажигалкой в горло.

Мещеряков захрипел, стал заваливаться набок.

— Боров, поддержи его! — крикнул в коридор Шевцов.

Самсонов вошел в кухню…

…Треснуло стекло, и в квартиру ворвался свежий ветер. Закрутил штору, сбил бумажки со стола. Путаясь в шторе и чертыхаясь, в квартиру через балконную дверь вломился человек. Потянул носом, принюхиваясь.

Сбросил с ног ботинки, подхватил их и быстро пробежал в кухню. Тряпочкой протер стол, выключатели на плите. Наклонившись, посмотрел на чашку на столе. Чертыхнувшись, мазанул углом тряпочки по стенке чашки.

У распахнутого окна на полу стояли тапочки Мещерякова. Человек надел их. Достал из-под мойки тряпку, пятясь, протер пол до прихожей. Обулся там в свои ботинки, вернулся на кухню, поставил тапочки на пол. В дверь грохнул удар.

— Пак, ты живой там? — раздался зычный голос. Пак вздрогнул, прыжком оказался в прихожей.

Завозился с замком.

— Тут мудреная система! — крикнул он в дверь.

— Пальчики не сотри, — посоветовали с той стороны.

— Не учи ученого, — ответил Пак, тщательно затирая кнопку стопора…

…Из огня выскочила Шакти, засмеялась в лицо. Ткнула пальцем ему в горло…

…И Злобин провалился в темноту.

Он проснулся как от толчка. Осмотрелся. Белая комната была залита солнечным светом.

Его одежда была аккуратно сложена рядом. Места на тахте хватило.

Злобин потряс головой. Странно, он ожидал чего-то, напоминающего похмелье, но никаких признаков не обнаружил. Голова работала четко и ясно. Во всем теле играла упругая сила. «Вот влип!» — простонал он.

— Пора вставать! — раздался из кухни голос Юлии.

«Чертова баба!» — выругался Злобин.

Он вскочил на ноги, быстро оделся.

Кто-то из современных американских авторов (Злобин не помнил, кто именно, кажется, Ирвинг Шоу) сказал, что нет ничего скучнее совместного завтрака двух случайных любовников. Оба знают, что продолжения не будет, говорить не о чем, да и не хочется, сидят, пьют кофе с тостиками, натянуто улыбаются и косятся на часы. В общем, сплошная политкорректность.

Ситуацию, в которую попал Злобин, только полный кретин посчитал бы скучной. Ого! Прокурор в постели у свидетельницы — это, конечно, не смешно, но вовсе не скучно. Кому надо могут так повеселиться за счет подставившегося, что всю жизнь ему икаться будет. «Да, влип так влип. По самое не балуй!» — костерил себя Злобин.

Разыгравшееся воображение уже рисовало кошмарную сцену просмотра видеозаписи в кабинете у руководства. И не ту, где Мещеряков дышит, как сивый конь, а где он, Злобин, и эта черная кошка. По всем канонам тантры, во всех позах и ракурсах.