В целом, Свита просто следовала за наследником, выполняя свои непосредственные обязанности. Я вживую видел Вильгельма, членов его семьи и самого Бисмарка, железного канцлера. Впервые попав на столь высокий уровень, я стал свидетелем тех сторон жизни сильных мира сего, о которых раньше либо читал, либо только догадывался.

В один из дней, улучшив момент, я «дотянулся» до Бисмарка внушив ему толику симпатии по отношению к Николаю в частности, и России в целом. Давно я не пользовался этой способностью! Очень давно! И сейчас как раз выпал подходящий случай. Гогенцоллерны и их министры встречали Романова достаточно тепло, но я все же подсчитал, что стоит немного подстраховаться и углубить, так сказать, связи. А то с этими политиками сложно — сегодня они тебя улыбаются и называют другом, а завтра предают в угоду своих интересов.

Непосредственно со мной в Берлине произошло еще два запоминающихся события. Первое заключалось в том, что в свите кронпринца Фридриха имелся некий полковник Карл Дитер, опытный и достаточно известный шахматист. И в один прекрасный день кронпринц и цесаревич решили устроить турнир, посмотрев, чей шахматист лучше.

Играли мы в Новом дворце в Потсдаме, который Фридрих использовал со своей семьей в качестве одного из мест проживания. Разместились в Мраморном зале, просторном и невероятно богато обставленном.

Для нас поставили шахматный столик, а Николай и Фридрих устроились у окна, попивая коньяк. Кронпринц по обыкновению курил, шумно шутил и сам же первым смеялся, а по лицу цесаревича скользила легкая улыбка.

Нас с Карлом окружали зрители, общей численностью более тридцати человек. Я впервые играл при таком внимании и поначалу чувствовал себя не совсем уверено. Первую партию выиграл Дитер, но я сумел взять реванш во второй. Зрители стояли и обменивались мнениями, обсуждая каждый ход.

— Отвратительно получится, если немец проиграет, — негромко заметил Николай Романов, когда мы взяли небольшую паузу перед решающим поединком, и он отозвал меня в сторону. — Обидятся ведь! Так что постарайся свести дело к ничьей.

— Постараюсь, — пообещал я.

Третья партия получилась забавной, иначе и не назовешь. Похоже, мой германский коллега получил от кронпринца аналогичные указания не выигрывать, в результате чего мы начали поддаваться друг друга, пока не поняли, как все обернуть к обоюдной пользе.

— Похоже, у нас ничья? Ничья в третьей партии, Карл! — констатировал я, на что немец с важным видом кивнул, и мы пожали друг другу руки.

Фридрих и Николай были в полном восторге. Потом данному событию в немецких газетах посвятили немало внимания, успев прозвать «шахматная баталия двух наследников». Играли офицеры из свит, а весь акцент перенесли на венценосных особ. Хотя, наверное, так и надо.

Переговоры по укреплению союза Германии и России шли хорошо, а шахматное соревнование каким-то образом помогло сгладить некоторые углы. Да и Бисмарк то ли благодаря моей помощи, то ли под влиянием Романова показывал готовность достичь взаимопонимания.

Николай выглядел довольным и наградил Карла Дитера орденом Святой Анны 3-й степени. Фридрих не остался в долгу, вернул любезность и я стал кавалером ордена Короны 4-й степени.