— Что-то ты плохо выглядишь, Миша, — заметила мама. Она, отец, Митька, я, ряд наших дальних родственников, Хмелевы и Старобогатовы представляли сторону невесты.

Скобелев позвал примерно столько же гостей. Отца, мать, сестру Надежду и ее мужа князя Белосельского-Белозерского, сестру Ольгу и ее мужа Шереметьева и еще одну, самую младшую сестру Зинаиду, а так же парочку боевых товарищей.

— Устал немного, — ответил я, улыбаясь через силу. Полина переживала самый счастливый день в своей жизни, и мой кислый вид явно не вписывался в атмосферу праздника. Сестра и так время от времени кидала в мою сторону пытливые взгляды. Естественно, семья знала о разрыве с Крицкой. Знала, но тактично молчала, не пытаясь залезть в душу.

Венчание прошло прекрасно — торжественно, благопристойно и радостно. Одетая в белое платье, перешедшие от бабушки и мамы дорогие кружева, туфельки и фату Полина буквально светилась от счастья. Облаченный в мундир, с многочисленными орденами, полковник Скобелев выглядел мужественно и несокрушимо, олицетворяя настоящего мужчину. Мне понравилось, что он не стал надевать фрак, предпочтя форму, которая являлась его истиной сутью.

Я желал Полине и Михаилу всего самого наилучшего, счастья и, конечно же, многочисленных деток. Я не считал себя верующим человеком, но глядя на иконы и лики святых почувствовал некоторое облегчение. До окончательного выздоровления было далеко, но в тот день я сделал первый шаг.

Свадебный пир проходил в доме Скобелевых на Староконюшенном переулке. Я и не знал, что у них в Москве есть какая-то собственность. Хотя, они род богатый, и не такое могут себе позволить.

Молодые кланялись родителям, целовали их и принимали благословение. Затем они по очереди угощали всех присутствующих игристым вином и кусочком медового пряника. Гости в ответ отдаривались подарками. По давней традиции свадебный пир открывался вальсом молодых.

— Вот мы и породнились, Миша, — радостный и хмельной Скобелев обнял меня, когда во время одного из перерывов мы вышли на улицу глотнуть свежего воздуха. О предстоящей дуэли друг ничего не знал. — Признаюсь, я этому невероятно рад.

Нас окружала старая патриархальная Москва. Узкий Староконюшенный переулок выглядел мило и уютно. Из труб поднимался дымок, снег поскрипывал под ногами прохожих.

— И я рад, и желаю вам счастья, — в очередной раз заверил я. Мы обнялись и расцеловались. Все же Скобелев был удивительным человеком — бесстрашие, суровость, кипучая энергия и выдающийся ум сочетались в нем с удивительным патриотизмом, сентиментальностью и верой в приметы.

На следующий день гости дарили молодоженам подарки и кушали десерт с легким вином. А затем Михаил и Полина отправились в медовый месяц. Сначала в любимую Скобелевым Францию, Париж и Ниццу, а после в Италию.

Я же сел на поезд, вернулся в Петербург и отправил Скалона к Достацкому. Дуэль наша должна была произойти рядом с Волковой деревней, на так называемом Волковом поле. В качестве оружия я выбрал сабли.

Дуэли находились под запретом, а тех, кто в них участвовал, подвергали опале и часто отправляли в ссылку. Из оружия выбирали сабли, шпаги или пистолеты. Последние были самые популярные.