И тут, несмотря на шум, Катя услышала, как в дверь квартиры постучали, громко и уверенно. Она вздрогнула и поняла — начинается.

— Да что с тобой? — удивился Евгений. — На тебе лица нет.

Катя промолчала, закусив губу и с ужасом смотря на дверь гостиной. Маменька бросила на нее встревоженный взгляд, но молодая княжна не обратила на него никакого внимания.

— Здравствуйте, господа, — в гостиницу вошел Миша Соколов. В руках он держал букет роз, а выглядел так чудесно, что у Кати чуть слезы из глаз не брызнули. Черная гусарская форма, ордена, погоны, южный загар, спокойный взгляд… Почему судьба оказалась такой жестокой? — Поздравляю вас с Рождеством!

Он говорил, улыбаясь и оглядывая зал. А потом встретился с ней глазами и словно споткнулся. Катя не знала, как выглядит со стороны, но, наверное, Миша что-то в ней увидал. Что-то такое, от чего с его лица сползла улыбка, а лицо окаменело. Звенящая тишина опустилась на гостиницу.

— Князь, княгиня, вы позволите поговорить с Екатериной Олеговной тет-а-тет?

— Право, я даже не знаю, — отец, который в сложных ситуациях всегда становился рохлей, спасовал и на сей раз. Он сглотнул, а затем посмотрел на супругу, ища поддержки.

— Я не вижу смысла в такой беседе, — властно заметила мама, смело выступая вперед. — Моя дочь помолвлена, беседовать с вами она может лишь в присутствии своего жениха.

Слова прозвучали. Лицо Соколова застыло, как восковая маска, в нем появилась какая-то бесконечная усталость, боль от того, что его предали. Катя и сама не знала, как ее сердце не разорвалось в тот миг.

— Помолвлена… Вот как… И все же мы поговорим, — Соколов поднял голову и обвел присутствующих таким взглядом, что даже властная маман не нашлась, что сказать. — Екатерина Олеговна, прошу вас уделить мне пять минут.

— Как вам будет угодно, — не поднимая головы, Катя прошла в одну из свободных комнат, пропустила вперед Мишу и прикрыла двери, провожаемая взглядами гостей.

Они молчали. Наверное, молчали больше минуты. Девушка сложила руки перед собой и сжала пальцы до хруста, боялась поднять голову. Она видела лишь начищенные черные сапоги Соколова. Молчал и он.

— Что случилось, Катя? — тихо спросил Миша. — Что с тобой случилось?

— Прости меня, прости, — и тут она не выдержала и тихо зарыдала. Слезы потекли по щекам, она оплакивала свою слабость и горькую судьбу. Она оплакивала свое потерянное навсегда счастье.

— Посмотри на меня, — его рука бережно подняла её подбородок. Он поцеловал ее в щеки, раз и два, стирая слезы. И совсем тихо добавил. — Рассказывай.

— Почему ты не приехал четырьмя месяцами раньше? Почему? Тогда еще можно было все изменить. Почему не писал?

— Я писал. Два письма я отправил из одной лишь Хивы.

— А я ничего не получала. Возможно, маменька с ними что-то сделала, не знаю, — мысли девушки путалась. А затем плотина внутри нее рухнула, слова полились одним потоком. — Маменька весь последний год твердила, что мы с тобой не пара, что ты гусар, а гусары долго не живут. Ради счастья нашей семьи она просила меня одуматься и пожалеть её. Пожалеть ее слабое сердце и душевный покой. Я держалась, честно держалась, но она каждый день внушала, что с тобой мне счастья не видать. И я не смогла ей отказать. На мой день рождения я была помолвлена. Я не смогла отказать! Прости меня Мишенька!