— Его тоже не казнят?

— Понятия не имею. Думаю, суд примет во внимание психическое состояние, отправят куда-нибудь подальше лечиться. Да ладно, не косись на меня так, никто тебя не обвиняет. Понятно, что у него защитная реакция такая. И это всяко лучше трупа в камере.

— Кстати, о трупах, — вспомнил Лавиль. — Есть еще один парадокс на тему королевской крови, я не сразу сообразил. Помнишь, смертник говорил, что в этом деле вообще все на крови завязано? Выходит, он родство Ирихона с королем почуял, а Память Крови — нет. Его вообще другими способами-то проверяли? Не артефактом, традиционными. Ерашия, положим, нет, но зато есть наследник, Гинар, Урих. Если смертник, конечно, не имел в виду кровную месть Трана Мисори и участие в заговоре кровных родственников предыдущей королевы…

— Не проверяли, да и не нужно, думаю. То есть проверить можно, но так, чтобы никто о результатах не узнал, если родство подтвердится, — качнул головой Тавьер. — А вообще со смертниками это частая проблема: всю глубину их слов обычно понимаешь постфактум, когда… Слушай, а есть у меня еще одна идея, откуда Пеналон мог узнать тайну, — вдруг сообразил он. — Может, никто и не проболтался, они сами дошли?

— Почему?

— Хранитель Памяти Крови говорил, что к нему регулярно приходят с вопросами об артефакте и он предъявляет его всем желающим. А в Пеналоне отличная школа заклинателей, да и оружейников тоже. Надо бы выяснить, кто вообще спрашивал об артефакте. Не удивлюсь, если был кто-то оттуда и пришел не один. Это же вполне логичное решение: Память Крови — важная реликвия, которая буквально лежит без присмотра, почему бы не попробовать воспользоваться? Белый сожри… Что-то мне подсказывает, я опять сел в лужу с этим артефактом.

— Да ладно, ну сел и сел, нормальная рабочая ситуация, — «утешил» его ужастик. — Главное, все хорошо закончилось.

— Я поговорю с хранителем, — сделал Лавиль главный вывод из сказанного. — Чтобы уж точно закрыть вопрос, раз и навсегда.

— Да! Я вот еще что хотел спросить. Какова все-таки роль Деналя?

— Не верится, что мог так обмануться? — хмыкнул Тавьер.

— Молчи, не бей по больному, — вздохнул Тагренай. — До сих пор поверить не могу, что он так хорошо притворялся. А я его еще к нам затащить пытался!

— Ну вот он небось потому и не пошел, что боялся проверки у менталистов, — предположил Ильнар. — Не раскисай. Он же не одного тебя обманул, я в общем-то тоже поверил и от души сватал его королеве в консорты.

— А он, выходит, туда и метил?

— Именно, — подтвердил Лавиль. — Так что, когда до него дошли слухи, что ее величество погибла вместе с мужем и наследником, перепугался, надо думать, не на шутку. И спешил, наверное, вполне искренне. Возвращаясь к твоему вопросу о его роли, я почти уверен, что они оба не врут. Арлаккат был лишь посредником и сводил отца с нужными ему людьми, после смерти Дайры они все-таки кое-как примирились, хотя и продолжали разыгрывать прежние отношения. О бомбе, конечно, Деналь знал и хотел использовать смерть короля по-своему. Правда, он это отрицает и из улик есть только свидетельство менталиста, а это все-таки не вещественное доказательство. Ну да ему и так надолго хватит.