– У него всегда один и тот же голос. Однажды, когда очередной министр громыхал кулаком по столу и кричал, что отдаст Гурова под суд. Лева ответил, что суд будет позже, а графин с водой упадет сейчас.

– Да, Лев Иванович может. – Крячко даже за глаза никогда не называл друга по имени.

Орлов отлепился от спинки кресла, навалился на стол:

– Ты знаешь, где тонко?

Станислав понимал, ответа не ждут, молчал.

– Лева не знает ни границ территории, которую курирует группировка, ни споров с соседями.

– Так следовало с Харитоновым обсудить.

– Я Леве сказал, он воспротивился. И он по-своему прав. Пойми, Станислав, вопрос о территории и спорах с соседями возник после того, как было объявлено, что съезд назначен на двадцатое. Оставалось два дня. Начни Гуров обсуждать с Харитоновым, как, что и так далее, хитрый авторитет мог догадаться, что полковник собирается предпринять. Как он распорядится полученной информацией, неизвестно. Возможно, и предупредит шефа, мол, имею информацию, что менты собираются на съезд проникнуть.

– Так надо было его задержать... – Крячко замолчал, сообразив, что говорит глупость.

– Вот именно, говорить – рискованно, задерживать просто нельзя, ехать, не имея информации, тоже рискованно. Гуров решил, что наименьший риск – это ситуация, когда вопрос разрешает он сам. Я согласился.

– Да, налево пойдешь – плохо, направо – тоже нехорошо. – Крячко почесал за ухом. – Если за круглым столом начнется выяснение спорных вопросов, Гуров окажется на сковородке.

– Потому на съезде Лева, а не Крячко. Хотя ты говорил, что режиссеру больше понравился Станислав Крячко.

– Я никогда в жизни с Львом Ивановичем силой и талантом не мерился.

– Лжешь, в молодости мерился.

– Так в детстве в кроватке писался.

– Все. Закрыли вопрос. Сейчас ты найдешь полковника Сутеева, скажешь, мол, генерал просит заглянуть. Скажешь без нажима, между прочим.

Николай Михайлович Сутеев, полковник и старший оперуполномоченный, субтильного телосложения, сидел напротив Орлова и, теребя тесемочки папки, которую держал в руках, взволнованно говорил:

– Петр Николаевич, может, я и ошибся, а может, и нет...

Орлов жестом остановил Сутеева и снял трубку звякнувшего телефона.

– Генерал Орлов слушает. – Он поморщился, жестом остановил пытавшегося выйти Сутеева. – Слушаю, господин генерал-полковник. Понял, буду называть вас товарищем, хотя вам прекрасно известно, что мы таковыми не являемся. – Орлов отстранил трубку, вздохнул, слушал крик на расстоянии, потом вновь прижал трубку: – Разрешите заметить, генерал-полковник, я полковника Гурова ни в какую командировку не посылал. Гуров выполняет специальное задание под Москвой, через день вернется. – Орлов положил трубку на стол, слушая выкрики, пробормотал: – Жаль, не курю. Выпить, что ли? – Взял трубку и четко сказал: – Понял, мой генерал! Будет выполнено! – И положил трубку на аппарат. – Так и живем, все думают, что генералам жить вольготно.

Генерал помолчал, глянул на Сутеева испытующе, словно прикидывал что-то, и сказал:

– Николай Михайлович, вы данного разговора не слышали. Полковник Гуров находится в командировке.