Строевую подготовку никто не любил. На нее отводились 2 занятия утром и вечером. Сразу после завтрака раздавалась команда: «10-я батарея, строиться!», старшина проверял строй, кто и как заправился (гимнастерка, брюки, пилотка), у всех ли чистые подворотнички и правильно ли они подшиты, ровно и плотно ли замотаны обмотки, почищены ли ботинки. Нерадивый получал замечание, но мог и схлопотать наряд вне очереди (мыть полы в казарме, чистить нужник и прочее). Затем перестраивались в колонну и «шагом марш!». Выходили на огромный плац, и начиналась отработка строевых команд. Повороты, развороты, строевой необычный шаг, приветствия и прочая строевая премудрость. Кому она нужна на фронте? — считал каждый и был, в общем, прав. «Запевай!» — командовал старшина или старшие сержанты нашей батареи, чаще всего наш старший сержант Гусев, как только мы отходили от нашего жилища. Начинал запевала (у нас было даже два), остальные подхватывали. Мимо проходили строем другие батареи со своим репертуаром. Вечером все повторялось. Помимо занятий, после ужина было построение на плацу всего полка, ритуал поверки подразделений и с песнями несколько кругов по плацу. Пели, разумеется, только строевые песни. Запомнились, даже иногда сейчас звучат в ушах, мощные стройные голоса колонны школы младших командиров, которых, как и говорили мои кубанцы, гоняли нещадно:

Или такая бодрая, зовущая мелодия, возможно непонятная сейчас:

Апофеозом была всегда пробиравшая до дрожи «Священная война» Александрова:

После вечернего построения возвращались в казарму. Наступал час «личного (свободного) времени». Каждый занимался своим делом: чинил одежду, подшивал чистый белый подворотничок к гимнастерке, писал письма, читал, играл в шахматы, шашки или беседовал с друзьями…

Принятие присяги следа не оставило. Смутно помню, что это произошло, кажется, в первые, не то последние дни прибытия в запасной полк на плацу. Было принятие присяги с «первичным», в основном уголовным составом нашей батареи или после прибытия кубанских казаков, не помню. Скорее всего, до отбытия «уголовников», не могли же их отправить на фронт без присяги.

Политзанятия были своеобразным отдыхом и пополнением ежедневной информации о положении на фронтах, наших и союзников. По всем данным, дела на фронте шли успешно. После колоссальной битвы под Орлом и Курском, где немцы потерпели стратегическое поражение, каждому здравомыслящему человеку стало ясно, что наступил окончательный перелом в войне, хотя предстояло освобождение колоссальных территорий, потерянных в ходе кампаний 1941–1942 годов. Были, конечно, скептики и напуганные предыдущими успехами немецких войск, но число их было ничтожно. Большинство вздохнуло с облегчением, впереди забрезжила Победа. Все это поднимало настроение и вселяло уверенность в грядущую победу. Конечно, очень хотелось выжить в этом кошмаре, но, помнится, все и, конечно, я старались не задумываться о будущем, слишком все неопределенно и велики потери. Общий настрой был таков, что уничтожение не только фашизма, но германского государства считалось необходимым и неизбежным.