– Мужчины? – повторяю я.
– Четверо.
– Вы имеете в виду – копы?
– Они назвались копами. Показали мне значки.
– И что им было нужно?
– Они хотели знать, где Маура.
Я пытаюсь представить это. «Бенниганс» закрылся много лет назад, его заменил другой сетевой ресторан – «Макарони гриль», но парковку я знаю.
– И что вы им сказали?
– Сказала, что не знаю.
– Дальше.
– Они были очень вежливы. У главного, того, кто говорил, была бледная кожа и сиплый голос. У меня от него мороз по коже пробрал. Ногти слишком длинные. Мне он не понравился. Главный сказал, что Мауре ничего не грозит. И если она появится сейчас, все будет в порядке. Он был очень настойчив.
– Но вы не знали, так ли это?
– Не знала.
– И что потом?
– Потом…
Я вижу, как слезы наполняют ее глаза. Она поднимает руку, хватается за горло.
– Даже не знаю, как об этом рассказать…
– Ну-ну… – Я протягиваю ладонь, прикасаюсь к ней.
Что-то в комнате изменилось. В воздухе словно затрещали электрические разряды.
– Что же случилось потом, миссис Уэллс?
– Что случилось потом… – Она замолкает, пожимает плечами. – Это уже неделю спустя.
Я молчу, потом роняю:
– Не понимаю.
– И я тоже. Следующее, что я помню, – стук в заднюю дверь ночью. Открываю глаза – я лежу в своей кровати. Выглядываю в окно – посмотреть, кто там. – Линн бросает на меня взгляд. – Это были вы, Нап.
Конечно, я это прекрасно помню. Помню, как пришел к их дому и колотил в заднюю дверь, искал Мауру, которую не видел и не слышал после смерти брата. Не считая сообщения о том, что известие о моем брате слишком тяжело для нее и она уезжает.
И что между нами все кончено.
– Я не стала открывать дверь, – говорит она.
– Я знаю.
– Прошу прощения.
Я отмахиваюсь.
– Вы сказали что-то про неделю спустя.
– Ну да. Понимаете, я думала, что это следующее утро, но прошла целая неделя. Я не знала, что делать. Пыталась воссоздать в памяти случившееся. Вероятнее всего, я допилась до того, что на неделю вырубилась. Решила, что человек с сиплым голосом поблагодарил меня за то, что я уделила им время, попросил связаться с ним, если я что-нибудь узнаю о Мауре, и уехал. Потом я села в машину и… ушла в запой. – Она наклонила голову. – Это похоже на вероятное объяснение, Нап?
Кажется, в кабинете похолодало на десять градусов.
– Но не думаю, что так оно и было.
– А что, по-вашему, было? – спрашиваю я.
– Я думаю, бледный человек с сиплым голосом что-то со мной сделал.
Я слышу собственное дыхание – словно морскую раковину приложил к уху.
– Что, например?
– Думаю, они меня увезли куда-то и снова спрашивали о Мауре. Когда я проснулась, у меня были такие воспоминания. Плохие воспоминания. Но они исчезли, как сон. У вас так случалось? Просыпаешься, помнишь кошмарный сон, думаешь, что он навсегда останется в памяти, а потом все эти образы куда-то исчезают.
– Да, – слышу я собственный голос.
– Вот так со мной и было. Я знаю, случилось что-то нехорошее. Худший из снов. Я тянусь к нему, пытаюсь вспомнить, но это все равно что схватить горсть дыма.
Я киваю скорее для того, чтобы не сидеть истуканом, как-то отражать удары.
– И что вы сделали?