Боже, нет…
– В общем, мы так и сделали. Мы все тащили Дайану по той тропе. Я все ждала, что кто-нибудь скажет: «Хватит». Но никто не сказал. За камнями есть полянка, ты ее знаешь. Лео хотел оставить Дайану там, потому что это было их «поцелуйное место». Он все повторял это издевательским тоном: «Поцелуйное место». Потому что Дайана никогда не позволяла ему зайти дальше – так он сам говорил. Ну и мы бросили Дайану там. Да-да, именно так. Бросили, словно мешок с мусором. Я помню, Лео смотрел на нее так… не знаю… словно собирался изнасиловать ее или сделать еще что-нибудь. Но он ничего не сделал. Велел нам спрятаться и подождать. Мы и спрятались. Рекс похихикивал. Хэнк тоже. Но я думаю, они просто нервничали, ждали, как Дайана прореагирует на кислоту. А Лео… он с такой злостью смотрел на нее. Я… я хотела, чтобы все это поскорее закончилось. Тянуло домой. И я сказала: «Может, довольно с нее?» Помню, что я спросила Лео: «Ты уверен, что тебе именно этого хочется?» А у него было такое печальное лицо. Словно… словно он вдруг понял, какую гадость затеял. Я увидела слезу у него на щеке. И я сказала: «Все, Лео, отнесем теперь Дайану домой». Лео кивнул. Он сказал Хэнку и Рексу, чтобы они перестали смеяться. Встал и пошел к Дайане. И тут…
– И что?
– И тут начался настоящий ад, – произносит Бет, слезы текут по ее щекам. – Сначала загорелись эти гигантские прожекторы. Когда они осветили нас, Дайана вдруг вскочила, будто на нее вылили ведро ледяной воды. Она закричала и побежала на них. Лео бросился следом. Рекс, Хэнк и я остались стоять на прежних местах, словно окаменели. Я как сейчас вижу очертания фигуры Дайаны на фоне луча света. Она продолжает кричать. Громче и громче. Начинает срывать с себя одежду. Всю. А потом… Потом я слышу выстрелы. Я вижу… Вижу, как Дайана падает. Лео поворачивается к нам. «Бегите отсюда!» – кричит он. И знаешь, ему не пришлось повторять дважды. Мы побежали. Понеслись сломя голову до самого подвала Рекса. Мы прождали всю ночь в темноте, когда Лео или… Не знаю. Мы все заключили договор. Мы никогда, ни при каких обстоятельствах не скажем никому, что случилось этой ночью. Никогда. Мы сидели там, в подвале, шли часы, а мы все еще надеялись на лучшее. Мы не знали, что случилось. Ни ночью не узнали, ни наутро. Может быть, Дайана в больнице; может, все еще кончится хорошо. А потом… потом мы узнали про Лео и Дайану, про железную дорогу. Эти выродки убили их и выдали все за несчастный случай. Хэнк хотел сказать что-нибудь, обратиться в полицию, но Рекс его остановил. Что мы могли рассказать? Что мы напоили наркотиком дочку шефа полиции, унесли ее в лес, а эти ребята ее застрелили? И вот мы столько лет оставались верны клятве. Мы никогда об этом не говорили. Мы окончили школу. Уехали из города.
Бет продолжает. Теперь она говорит, что живет в страхе и ненавидит себя, свои приступы депрессии, нарушение пищеварения, чувство вины и ужас перед наступающей ночью, ночные кошмары, видение голой Дайаны, сны о ней, попытки предостеречь Дайану в этих снах, догнать и удержать ее, прежде чем она побежит на свет. Бет говорит и говорит, она плачет, молит о прощении, твердит, что заслуживает все те ужасы, которые происходят с ней.