– Все – вон, – хрипло выдавил из себя Черканов. Двое охранников, вошедшие вместе с ним, беззвучными тенями растворились за его спиной, Кречет последовал за ними.

Олег бросился к девушке, упал перед ней на колени, схватился за тугой ремень… черт, да как же он расстегивается!

– Марина…

– Не прикасайся ко мне, тварь, – тихо и безразлично сказала она.

– Что?

– Я сказала: «Не прикасайся ко мне, тварь», – спокойно повторила Марина.

– Почему ты…

– Потому, что ты мразь. Потому что ты лгал. Потому что ты торгуешь наркотиками. Потому что я не желаю тебя ни видеть, ни знать. Прикажи своей ручной горилле пристрелить меня и закончим с этим.

Каждое слово падало, как нож гильотины.

Не желая слышать, не умея чувствовать, Олег все дергал безнадежно туго затянутый ремень, никак не желающий поддаваться.

– Марина, я не… ты не понимаешь, я…

– Я все прекрасно понимаю. Ты дал денег на разработку. Аркадий Викторович изобрел новый наркотик. Ты продал пробную партию наркодилеру. В ближайшее время наркотик разойдется по всем крупным городам страны. Он хорошо пойдет, будет пользоваться большим спросом, ты закажешь Аркадию Викторовичу большую партию, перепродашь ее дилеру в восемь раз дороже, чем ее себестоимость, положишь еще несколько миллионов в свой огромный карман. Я все знаю, Олег.

– Давно? – едва слышно спросил он.

– Несколько часов. Когда ты приглашал меня на ужин перед поездкой к торговцу, я еще ничего не знала. Я хотела лечь спать, чтобы успеть выспаться перед днем рождения… ты, кажется, хотел устроить какой-то сюрприз на всю ночь.

– Я договорился об экскурсии по Ватикану… помнишь, ты хотела туда попасть?

– Наверное, хотела. Но это было давно. И сейчас уже неважно.

– Важно, Марина, важно! – Он почти кричал, не понимая, что крик не позволит собрать сердце из осколков – ни его, ни ее. – Прости меня, я лгал тебе, лгал, что не занимаюсь наркотиками, но… Пойми, мне нужно очень много денег! Я хочу создать страну, понимаешь? Страну, где каждый сможет быть счастливым, где каждый получит возможность полностью реализовать свой талант, где не будет бедности, не будет потребителей, не будет богачей, перед которыми открыты все дороги только потому, что у них есть деньги! Рай на Терре, понимаешь? Да, я лгал тебе – но только в этом. Я люблю тебя, люблю! Еще ведь не все потеряно, можно же еще…

– Нельзя, Олег, – спокойно сказала Марина. Она все так же смотрела перед собой, не видя ничего, не замечая слез на лице того, кого до сих пор до безумия любила. – Уже ничего нельзя изменить, ничего нельзя поправить.

– Почему? – Ремень наконец поддался, и он тут же взялся за другой, подавив желание схватить девушку за руку, целовать багровые полосы, оставшиеся от пут, и вымаливать прощения.

– Потому что ты – зверь. Ты – мразь. Ты – тварь. Нелюдь!

Второй ремень расстегнулся куда быстрее, третий и четвертый поддались мгновенно. Олег не слышал, что говорит девушка, он не хотел это слышать – и не слышал, первый раз в жизни готовый отдать все и отказаться от всего, лишь бы она простила… Надо ей это сказать!

– Марина, что мне сделать, чтобы ты простила меня? Хочешь, я отдам все, что имею, детским домам и бесплатным больницам? Хочешь, сам построю больницу, бесплатную, оборудованную? Хочешь…