После таблетки Олега немного полегчало, мутить перестало, и я даже позволила себе перекусить булочкой и молочным коктейлем. Правда, сразу же пожалела об этом, расставшись с едой в вокзальном туалете. С ужасом размышляла на тему, что если так и дальше пойдет, то к моменту появления потомства на свет я уже буду близка к тому, что этот свет для меня вскоре померкнет. Надеялась только, что лесной воздух будет способствовать укреплению моего духа. А еще страшилась перед встречей с дядей. Ну что я ему скажу?

Вокзал в Болотном поразил чистотой и красотой. Весь такой беленький, небольшой, как дворец Белоснежки.

На привокзальной площади в ожидании клиентов томились таксисты. Солнце пекло нещадно, время приближалось к полудню. Зря я волновалась, что тут может быть холодно. Надо было географию лучше учить в школе, а я только сейчас вспомнила, что климат тут резко-континентальный: летом – жара, зимой лютуют морозы. Оставалось надеяться, что зимой меня тут точно не будет.

– До лесничего хозяйства не подкинете? – обратилась я к первому же таксисту, что со смаком курил, выпуская дымовые кольца изо рта.

Отчего-то тот закашлялся и посмотрел на меня как-то странно.

– А тебе точно туда нужно, девушка? – настороженно уточнил.

– Ну да, – не менее настороженно ответила я.

– Путь туда не близкий. Не каждый и поедет, – задумчиво произнес таксист. – Деньги-то у тебя есть? Плата тоже будет немалой.

– Заплачу, сколько нужно, – кивнула я.

Торговаться точно не собиралась, уже очень хотелось добраться до места. Все эти перелеты-переезды изрядно вымотали. И даже на голодный желудок, да с таблеткой меня немного подташнивало.

– Тогда садись, – кивнул водитель на сидение рядом, отбросил щелчком бычок и завел двигатель. – А багаж твой где?

– Я налегке.

– А в лесничество зачем?

– Дядя у меня там.

– Это не Игорь Прокопьевич ли? – вылупился таксист на меня.

– Он.

– Ничего себе! А так и не скажешь, что родственники.

– Это почему? – удивилась я.

– Да ты вон нежная как цветок, а дядя твой – настоящий русский богатырь, да и нравом суровым отличается. Больно-то ни с кем не водится.

Примерно так я о нем и думала. Редкий человек добровольно поселится в лесу, вдали от людей. Да и уже одно то, что живет дядя много лет холостяком, тоже говорило о многом. Но развивать и дальше эту тему с таксистом не стала. Выводы нужно делать самой, а не опираться на чьи-то. Оставалось надеяться, что дядя дома и не прогонит меня.

Из горда такси вскоре свернуло в лес, и пошли ухабы. Несколько раз за весь путь я просила притормозить. Тошнило меня по страшному, а в машине еще и укачивало в добавок ко всему. Пары бензина вперемешку с запахом пота и не самого чистого тела таксиста раздражали обоняние и вызывали дополнительную дурноту.

– Да, девушка, слабовата ты для жизни в лесу-то, – констатировал таксист после очередной вынужденной остановки. – К дяде надолго ли?

– Как получится, – ушла я от ответа.

Ну что за человек? Не видит что ли, что не хочу я об этом говорить? Да и вообще, не до разговоров мне сейчас.

– А ты не молчи, говори что-нибудь, – оказался дядька куда как проницательнее, чем я думала. – Говоришь – тошнота уходит. А еще лучше петь песни. Давай, подпевай вот, – включил он автомагнитолу.