— Да, конечно, — растерянно и еще сильнее краснея, сказала она. — Вы же двое суток провели в этих барготовых горах! Ради Пресветлого Воина, Эйнар, вам немедленно нужно в горячую купальню, а потом переодеться и поесть!

— Что мне действительно нужно, — сказал он негромко уже от двери, — это чтобы вы чаще звали меня по имени. До встречи, миледи.

— А сам-то… — буркнула Ло, дождавшись, пока дверь плотно закроется, преграждая доступ холоду из коридора, и выбираясь из постели. — Дела в горах, значит? И Тибо с Лестером, и Маркус… Ну ладно же! Придется вам искупить вину делом, господа заговорщики и интриганы!

О, какой сладкой может быть месть в некоторых случаях! Его светлость сожалеет, что не может жениться еще раз? У него будет возможность это доказать! Главное, чтобы никто раньше времени не выдал тайну, но чутье подсказывало Ло, что сегодня весь гарнизон с радостью сыграет на ее стороне.

Встав перед зеркалом в одной рубашке, упорно сползающей с плеч, она прижала ладони к пылающим щекам, но охладить их таким образом не получилось. В зеркале отражалась не Ло. Куда-то подевалась блеклая и неуверенная в себе женщина, которой по-настоящему шел только армейский мундир. Нет, она не стала вмиг роковой красавицей, разбивающей мужские сердца. Из волос не исчезла седина, фигура не налилась томной пышностью, а губы не стали ярче. Но глаза сверкали, как льдинки в солнечный весенний день, и Ло чувствовала себя восхитительно живой. Как мало для этого нужно! И как это много — знать, что ты любима и желанна, что впереди будут трудности, даже беды, но не будет одиночества и равнодушия. Эйнар Рольфсон привез ей фейелы, сорванные высоко в стылых зимних горах, согревая их собственным теплом; неужели он позволит замерзнуть ее сердцу и телу?

Ло улыбнулась отражению, примеряя эту новую улыбку счастливой женщины, как лучшее украшение. А наряд, который подойдет к ней для первой брачной ночи, она и так знала. Прости, Мелисса, но придется тебе выходить замуж в собственном свадебном платье, на подарок короля у твоей сестры совершенно другие планы!

Тибо разбудил Эйнара, едва минула полночь. Растолкал без всякой жалости, а ведь знал, что день выдался не из легких. И, протягивая какой-то ворох, поинтересовался:

— У тебя совесть есть? Люди ждут, между прочим. И леди Лавиния мерзнет.

Про людей Эйнар еще пропустил мимо ушей, а вот на упоминании Лавинии вскинулся. Мерзнет? Где? И вообще, что за утбурдова пляска опять творится в его крепости, где еще с вечера все было спокойно?!

— Нет, капитан, тебе все-таки не башню в герб надо, — вздохнул Тибо. — Вот как его величество снова увижу, храни его Благие, попрошу лично тебе туда геральдического зверя дорисовать. Барана позолоченного. Ты обещание вчера давал? Что жениться согласен? Выполнять думаешь?

— Так мы уже женаты, — растерянно сказал Эйнар, принимая сунутый ему ворох, оказавшийся одеждой.

Тибо только глаза возвел к потолку и уточнил:

— Она тебя в храме ждет. В платье, между прочим. Шелковом. И туфельках. По сегодняшней погоде — самое оно.

И вышел за дверь, скотина этакая!