Паршивка Нэнси, на которую злиться не стоило, но все равно хотелось, принесла утром шамьет, по-прежнему разыгрывая благовоспитанную горничную. Присела в реверансе, больше не изображая деревенскую неуклюжесть, глянула лукаво и просительно. Ло буркнула:

— Ладно уж прикидываться. Все равно ведь у меня не останешься?

— Не в моей воле, миледи, — совсем по-взрослому вздохнула девчонка. — Разве что вы его величество попросите — может, и отпустит. Он вам сейчас благоволит…

— Благоволит, как же, — фыркнула Ло. — Как поросенку перед праздником: чешет за ушком, а сам о пироге со свининой думает. Капитан еще не вернулся?

— Никак нет, миледи. Но сержант Мерри говорит, чтоб вы не изволили беспокоиться. Мол, у его светлости очень важное дело!

— Дело. Зимой. В горах, — хмуро уточнила Ло, пригубив сладкий густой шамьет, сваренный точно по ее вкусу. — Ну, если он в них умудрится пропасть…

Она осеклась, подумав, что стала суеверной, как деревенская знахарка. Боится сказать или сделать что-то неправильно, спугнуть осторожное недоверчивое ощущение счастья, только-только примеряющееся войти в ее жизнь, как пуганая бродячая кошка, которая присматривается к открытой двери. Там, за дверью, тепло и сытно, там ласковые надежные руки, но кошка слишком долго голодала и мерзла, она не может поверить, что дверь открыли именно ей.

— С чего бы ему пропасть, миледи? — удивилась Нэнси. — Всего-то второй день пошел. Вот если к вечеру не вернется, тогда уж… а все равно никто не знает, куда он поехал. Разве что его светлость Бастельеро попросить поколдовать?

— Нет уж! — решительно сказала Ло. — Дай благие боги, чтобы Маркусу никогда не пришлось искать моего мужа!

— И правда, дура я, миледи, — хихикнула Нэнси, наверняка нарочно сказавшая глупость, чтоб отвлечь Ло от тревоги. — С чего бы некроманту живого человека разыскивать? Да не думайте о плохом…

Не договорив, она встрепенулась, подскочила к окну и выглянула во двор, откуда послышалась какая-то суматоха. Обернулась и разулыбалась во все круглое, веснушчатое, несмотря на зиму, личико.

— А вы боялись, миледи! Вот и его светлость! Живой-здоровый… Ой, какое вам платье подать?! Может, все-таки бирюзовое? Оно хоть и шелковое, да тепло же в комнате. Дайте я вас причешу…

— Брысь! — сообщила Ло, плотнее закутываясь в одеяло. — Никакого платья не надо. Я еще сплю, вот!

Она напоказ легла, отвернувшись к стене, уткнувшись носом в подушку, и Нэнси, тяжело вздохнув, вышла из спальни.

Да, это было глупо и совершенно недостойно — так себя вести, но Ло вдруг захотелось расплакаться от обиды. Пусть они не настоящие муж и жена, но разве можно уехать Баргот знает куда, просто сказав, что так надо?! В клятые горы, зимой, в одиночку! Да она за эти два дня чего только не передумала! И никто, ни одна зараза не разделяет ее тревоги! Даже Маркус пожимает плечами и говорит, что все хорошо. Мужчине, мол, нужно иногда побыть в одиночестве, подумать… Неужели она из тех надоедливых жен, у которых муж не может найти себе места в целой крепости?!

От собственной глупости и несправедливости, которые Ло прекрасно понимала, но сделать с ними ничего не могла и не хотела, было особенно гадко. Да, она не имеет никакого права… Но ей не нужны права, она всего лишь беспокоилась! А вот теперь ни за что не покажет тревоги, пусть Кирпич не думает, что она из-за него…