На рельсах он остановился, достал сигарету. Обернулся. И сразу узнал своего «клиента»… Я стоял в трёх метрах от него с взведённой береттой наготове и пытался острить:

– Эй, друг, закурить не найдётся?

Заказчик оторопел. Не мог вымолвить и слова. Пришлось продолжать самому:

– Ладно… Не суетись. Я ведь не курю…

– Знаю, – сердито сплюнул тот.

– А теперь поворотись-ка, сынку. И не забудь поднять руки!

«Никифорович» повернулся ко мне спиной, и я обыскал его карманы. Посмотрел за поясом и под мышками. Нигде. Ничего. Ни пистолета, ни удостоверения. Что ж, этого и следовало ожидать!

– Теперь поворачивай налево и дуй вперед по шпалам. Только без фокусов…

– А иначе что? Пристрелишь? Не смеши меня! Не в цирке.

– Пожалуй, ты прав, – охотно согласился я. – Ну что, поболтаем?

– Давай…

Мы подошли к деревянному мостику, перекинутому через ров, тянущийся вдоль железнодорожного полотна, и удобно расположились на его перилах.

– Покажи игрушку, – попросил он.

– Держи…

Парень бережно взял пистолет в руки, осмотрел его со всех сторон, даже дунул в ствол.

– Хор-ро-ша дура! – бросил он восторженно.

– Да… Это не «Континенталь», не «Титаник». И даже не «макар»… По убойной силе с береттой может сравниться разве что бельгийский «Хай пауэр дабл экшн»… По-нашему, «высокой мощности двойного действия»… А ты чего пустой? И «рексам» своим макет подсунул…

– Ты всё слышал?

– Да.

– Каким образом?

– ДНД!

– А… Датчик… Ты оказался хитрее, чем мы думали…

– Кто мы?

– Не все ли равно?

– Согласен.

– Лично я против тебя ничего не имею. Но таков приказ. Не выполнить его – нельзя.

– Понял… Откуда «растут ноги»?

– А то не знаешь! Власти опасаются, что ты начнёшь писать вторую часть «Криминальной Волыни», и принимают меры.

– Ясно…

– Нам поставили задачу: выведать, какой информацией владеет «объект» и не передавал ли чего в Москву.

– Ну и как?

– Сообщили, что не передавал.

– Но я ведь дважды отрывался от вас…

– Хочешь, чтоб мы сами себя высекли? Мол, не знаем, он всё время избавляется от слежки!

Он рассмеялся и продолжил:

– Извини, но мне пора, а то ребята уже заждались… Что хоть в чемоданчике?

– А ничего! (Теперь уже я залился смехом.)

– Значит, так и доложу… Насчёт видика и магнитофона можешь не беспокоиться, верну сегодня же. А вот с кейсом придётся проститься навсегда…

– Если ты его не предъявишь, начальство поймёт, что задание провалено, не так ли?

– Молодец, соображаешь.

– Зайди, выпьем по сотке.

– Не употребляю.

– Тогда давай прощаться.

– Давай.

– Да… Еще… Скажи, почему я не могу заметить слежку, как только сажусь в машину Клёвы?

– Если повезёт – вскоре вы узнаете это, – почему-то перешёл на официальный тон мой новый знакомый. – Прощайте, Сергей Иванович!

– Пока! – ответил я тем же, и мы разбежались в разные стороны.

Через полчаса он оставит аппаратуру у дверей, нажмёт на звонок и удалится. Я выйду на балкон и приветливо махну ему рукой. «Никифорович» сдержанно улыбнётся краешком губ и неспешно двинет в сторону центра…

Воскресенье, три часа дня. Ровно две недели моего пребывания на Волыни. Под руководством Чабана мы уже пять часов прочесываем с металлоискателем лесной массив, но ни останков Щура, ни тем более схрона обнаружить пока не удаётся. Говорят, надежда умирает последней! Наверняка кто-то из нас – либо я, либо Кливанский, сгинет раньше.