Потом Миркин прыгнул вниз, через головы пограничников.

Лыжи громыхнули. Присев на одно колено, Миркин крутнулся на снегу и понесся под гору.

Первым выстрелил начальник пограничников. Сразу за треском нагана залпом ударили винтовки. Пограничники стреляли не целясь, «на вскидку». Так бьют птицу влет.

Миркин сжался, низко присев на лыжах. В темноте его почти не было видно. Не сбавляя хода, он перескочил овраг, прыжком перемахнул через изгородь и скрылся в темнеющем за границей лесу.

Он снова ушел, но пуля начальника пограничников засела у него в правой лопатке.

Если бы начальник знал это, ему легче было бы перенести обиду и позор.

То, что Миркин ушел почти из самых рук, было ужасно. Это бросало тень на репутацию всей заставы, мешало победить соседние заставы в соревновании («Ни одного нарушения границы», — говорилось в договоре).

Начальник заставы не мог простить себе этой оплошности.

Хотя все доказывали, что это случайность и Мир- кину удалось спастись чудом, начальник винил только себя. Ему начинало казаться, будто пограничники не относятся к нему с прежним уважением.

Единственно возможным способом реабилитироваться было — самому поймать «неуловимого Миркина».

Начальник Лось служил на границе уже несколько лет. Его считали одним из лучших начальников заставы в отряде. Через несколько дней он должен был покинуть север, чтобы ехать в город, в военную школу.

Это была давнишняя мечта Лося. Каждую весну он посылал рапорты и заявления, но его не отпускали. Наконец, в этом году пришло приказание приготовить заставу к сдаче новому начальнику и собираться в школу.

Все уже было давно готово. Чемоданы уложены. На стене висел календарь, на котором Лось отмечал дни до отъезда.

В отряде знали о его мечте и были очень удивлены, когда получили рапорт Лося с просьбой отменить приказ о командировании его в школу и оставить на прежнем месте. Начальник отряда вызвал его для объяснений.

Он приехал как на парад — верхом, в полном боевом снаряжении.

Затянутый в ремни, он прошел по канцелярии штаба, гремя шашкой и звеня шпорами.

С начальником отряда он говорил не больше пяти минут. Стоя навытяжку, руки по швам, он слово в слово повторил свой письменный рапорт, еще раз подчеркнув просьбу оставить его на границе.

Начотряда понял, что никаких объяснений ему не добиться, но он был рад оставить у себя хорошего, боевого командира.

Лось щегольски откозырял, повернулся на каблуках и снова прогрохотал по комнатам. Ни с кем не разговаривая, он сел на лошадь и ускакал на свою заставу.

Полгода охотился начальник Лось за Миркиным.

В школу послали помкоменданта, а Лося назначили на его место.

Потом заболел и демобилизовался комендант.

Лось стал комендантом. Он хорошо справлялся с новой работой, но никогда не забывал о Миркине.

Стаяли снега. Пришла весна с дождями, бурями и распутицей. По размытым дорогам нельзя было проехать даже верхом.

Лось пешком ходил по участку. Забрызганный грязью, в огромных болотных сапогах, он приходил на отдаленные заставы.

Ночи напролет просиживал в засадах, бродил по самым глухим зарослям, надеясь встретить своего врага.