– Его Кусачество Ракета Великий Страж Галактики! – рассмеялся я.

И енот подобрался, деловито встал на задние лапки, будто бы это и было его именем. Будто бы он его тут же узнал. «Собственной персоной», – как бы говорил его гордый взгляд.

– Я понял. Ты… Федор Степаныч?

Мохнатый издал странный визгливый крик и несмело шагнул в мою сторону.

– Стало быть, Федя?

Зверек хмыкнул.

– Ну привет, Федя. А я тут это… комнату твою занял. Частично… Ты уж прости. Но в твой домик не лазал, честное слово!

Федор Степанович мудро кивнул и сделал еще один робкий шаг в мою сторону.

– А хочешь печенье? У меня есть одно. – Я встал, взял со стула рюкзак, открыл первое отделение и выудил оттуда пачку печенья. Вскрыл ее и протянул одну печеньку ему. – Будешь? Угощайся.

Енотик осторожно подобрался ближе и остановился в метре от меня. Сиротливо сжался, приподнял плечи, оглядываясь. Казалось, вот-вот грохнется в обморок от любого шороха. Пугливо и скромно он сделал еще один неуверенный шажок и посмотрел на меня полными печали, проникновенно заглядывающими в душу глазами. А затем, трогательно сложив лодочкой крохотные, по-старушечьи сморщенные лапки, протянул их ко мне.

– Держи, – сказал я, протягивая печенье.

Ну и вид у него был в этот момент! Он одним взглядом говорил, как ему холодно, голодно и тоскливо. Дрожа от счастья, Федя ухватил печенье и принялся грызть его, блаженно закатывая глаза и довольно урча.

– Где ж ты скитался, дружище?

Через пару минут радостный енот уже робко ел с моей ладони, еще через пять норовисто брал лакомство прямо из пачки. Еще через две выхватил из моей руки печенье, которое было уже на полпути к моему рту.

– Ах ты хитрюга! – взвыл я, когда шерстяной негодяй нагло полез обшаривать мои карманы.

– Федор Степаныч! – воскликнула Лира, появившись на пороге через час.

За это время я успел закрыть Федю в комнате, обойти всех питомцев и все помещения в здании, почистить зубы, умыться и, вернувшись к себе, застать полный разгром. Пока я пытался собрать свои вещи, енот снова их разбирал. Он с умным видом распаковывал мои сумки, доставал из них книги, канцелярские принадлежности, личные вещи, детали проекта и уносил их к себе. Ругаться или уговаривать его было делом совершенно бесполезным: Федя, очевидно, не знал слова «нельзя». Если он решил что-то сделать, то все равно сделает – даже если с десятой попытки.

– Возвращение блудного енота, – улыбнулся я. Как раз в этот момент Федя достал из кармашка рюкзака мои наушники и стал сматывать их в клубочек. – Эй, перестань. Брось! Брось!

– Привет! Привет, мой дорогой! – Лира опустилась на пол и села рядом с енотом. – Как я соскучилась! Где же ты был? Мы думали, что ты уже не вернешься…

– Наверное, пробрался на чердак, – предположил я, – и жил там. Я посмотрел, там снаружи, возле форточки, есть небольшой лаз в чердачное помещение.

– Не может быть! – Она осторожно погладила зверька. – Я думала, ушел насовсем. Так переживала… Теперь будем умнее, поставим решетку к вольеру, и тогда он точно не сбежит. Эх, Федя-Федя!

– Решетку обязательно? Наверное, ему нужно личное пространство.