– Я спрашиваю, Гаевская, с чего это вдруг вы решили почтить нас своим присутствием?!

– Я… Э… – Аудитория застыла в немом ужасе. – Можно я уже пройду на свое место?

– Вон! – взревела Стервелла, указывая на дверь. – Выйди вон! И не возвращайся, пока не придумаешь себе нормальное оправдание!

– Ладно-ладно, – произнесла я. – Чего орать-то?

Нервные какие все стали. Похоже, дело совсем худо. Мужика бы ей найти, да кто ж на такую позарится, как говорит Жанка.

– И это будет с каждым, кто посмеет прогуливать мои лекции! Ясно?! – раздалось в спину.

– Психичка! – прошептала я, хлопая дверью.

Вот ведь придурочная! Сегодня что, все сговорились против меня? Я села на скамейку в холле, нацепила наушники, закинула в рот жвачку, вытянула ноги.

Послушаю пока музыку, расслаблюсь, подумаю, как вылезти из этой задницы. Вчерашняя Ленка забила бы на все и ушла гулять. А сегодняшняя… сегодняшняя все-таки осела немного после разговора с отцом.

Честно? Я была совершенно растерянна. Не то чтобы мне корону примяло, но все-таки пришлось призадуматься.

А что, если он не шутил? Если сказал правду и они с матерью реально перекроют мне кислород? Придется сдавать как-то чертову сессию. Как? Если не будет денег на взятки, на курсовые? Буду звать халяву в форточку и писать шпоры на бедрах? Зубрить буду? Ну уж нет…

Мне вспомнился случай на прошлой сессии. Я не могла сдать зачет и трижды приходила на пересдачу. Все ждала, что сжалятся и поставят мне за настойчивость. Профессор тогда сказал, что надоела я ему до ужаса. «Приходи, – говорит, – завтра ровно в полдень, у меня другая группа сдает. После них зайдешь, просто так поставлю». И надо же было мне накануне пойти с девчонками в клуб! Разумеется, проспала. Летела как угорелая на этот зачет. Прибежала, а преподаватель уже кабинет закрывает. «Все, – говорит, – опоздала ты, Гаевская. Единственный шанс получить зачет на халяву потеряла».

И как мне теперь ему снова на глаза показываться прикажете? Стыдно ведь до жути. Нет, не пойду! Ни за что не пойду… Но и домой ноги теперь не идут. Страшно и тоже стыдно.

И так бесит, что пилить будут. Вдвоем. Ручной пилой ПР-2 – каждый тянет на себя, режут по мне.

Вот что делать, а?

Так и просидела до конца пары. Чуть не уснула. А когда Жанка с Окси выбежали ко мне из аудитории, выпалила как на духу:

– Трындец! Никакого Лондона, дамы!

– Это как?

– А так. Карточку обещал заблокировать, угрожал, что мне хана, если хвосты не сдам.

– Ой, только не карточку! – схватилась за сердце Окси.

– Живодер! – Жанка принялась обмахиваться ладонями.

– Анриал!

– Анбеливбл!

– Ту мач! Борщ! Жир! Невозможно!

Дождавшись конца их возмущений, я развела руками:

– Выхода два. Либо отказаться от поездки, либо каким-то образом попытаться все сдать.

– Юбку покороче – и норм! – расцвела Окси.

– А курсовые по объявлению купишь, – приободрила Жанна.

Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, я повернулась. Это был тот парень – Женя. Он шел по коридору, намертво вцепившись в лямки рюкзака. И вид у него был такой, словно он летит с километровой высоты, а в рюкзаке этом его парашют – единственная надежда на спасение.