– Он к тебе подкатывал? – выпятил грудь Антон.

– Ну, я, вообще-то, симпатичная, ко мне многие подкатывают, – без ложной скромности заявила Савина.

– Он к тебе прикасался? Только скажи, что прикасался, и я его…

– Ребят, я, пожалуй, пойду, – тихо сказал я и вышел, оставив их наедине.

Сейчас он ее поцелует, она ему вкатит, но он не отступится. Не самый подходящий для меня момент наблюдать счастливых и влюбленных сумасшедших.

– Да, он положил мне руку вот сюда, а затем сюда, – донеслось из комнаты, прежде чем я закрыл дверь.

– Сюда?! – приглушенно.

Я покачал головой и пошел прочь.

Вечерние улицы дышали летней прохладой, а звезды казались такими близкими и такими яркими, что захватывало дух.

Велосипедные шины с тихим шелестом облизывали асфальт, а я все сильнее и быстрее крутил педали. Мне казалось, что я задыхаюсь, лечу в никуда и не вижу выхода. Мне хотелось повернуть голову и увидеть, как она едет со мной рядом. Но вокруг не было ни души. А мне продолжало казаться, что в скрипе колес, в шуме машин, в стрекоте сверчков я слышу ее голос.

На следующий день я сдавал экзамен. Никак не мог выкинуть из головы тот факт, что Лена тоже должна была сдавать сегодня зачет. Я пытался не думать о том, что она сейчас находится этажом ниже, но мысли упорно возвращались к ней.

Спуститься и посмотреть хоть одним глазком? Дождаться нужного часа и застыть у окна, наблюдая, как она спешит домой? Сделать вид, что мне нужно в деканат, и пройти мимо? Случайно столкнуться на лестнице? Сесть на свое любимое место в библиотеке и ждать, что она придет? Да хотя бы перестать проверять свой долбаный телефон каждые пять минут!

– Исаев! – позвал меня преподаватель.

Я вышел, ответил по билету, отдал листок с решеными заданиями, получил свое «отлично» и на автомате вышел из аудитории. Побрел вниз по лестнице, постукивая зачеткой о ладонь. И замер, увидев Лену, беседующую с Харитоном возле аудитории.

Она стояла, обнимая руками учебники. Такая маленькая по сравнению с ним, хрупкая, светлая. Она слушала, хлопая ресницами и кивая в ответ. И улыбалась. А он привычно захватил пространство вокруг нее: уперся локтем о стену, выпятил грудь и, поигрывая бицепсами, неприлично громко хохотал над своими же (уверен, что дебильными) шутками.

Мгновение – и Лена взглянула на меня, она сразу застыла. Кошкин что-то продолжал говорить ей, но она уже не слушала. Смотрела на меня напряженно и, кажется, даже не дышала. Может, наш контакт глазами длился секунду, а, может, целую жизнь, не знаю. Но это было так больно, так остро, будто меня проворачивали через мясорубку.

Раз – и все. Я прошел мимо. И словно не было ничего. Да, наверное, и не было. Так, просто показалось.

Двое молодых людей из разных кругов на короткий миг позволили этому миру думать, что у них может быть что-то общее. Что у них может быть что-то большее, чем просто мимолетный зрительный контакт в университетском коридоре. А теперь… теперь все встало на свои места.

Не знаю зачем, но я пришел после экзамена домой. Наверное, мне нужны были родительские нравоучения, которыми они меня с удовольствием пичкали при любом удобном случае.