– В ближайший час жюри отсмотрит все работы и удалится на совещание.

Мы с Женей обнялись, и я прижалась щекой к его плечу. Неважно, как все закончится, главное – мы сделали это. И сделали вместе. Мы смогли!

Ждать нам пришлось еще добрых сорок минут, пока судейская команда, отсмотрев несколько работ, добралась до нашей. Инсталляции всех участников транслировали на большом экране, и едва запускался механизм, как зрительский зал начинал восторженно аплодировать, орать и хлопать в ладоши. Каждый пройденный этап оглашался их одобрительными криками. Никто еще не облажался по полной, мы могли стать первыми и поэтому ужасно волновались.

– Хм! – Один из судей, седоватый мужчина в брюках с подтяжками, поправил очки и замер, разглядывая лифчико-катапульту. – Весьма… интересное решение, – произнес он.

Второй судья кашлянул, третий сдавленно хихикнул.

– Ну что ж, испытаем конструкцию в деле? В случае успеха у вас есть все шансы запатентовать ваше изобретение, – улыбнулся он мне.

– Давай ты! – шепнул Женя, подталкивая меня вперед.

– Что? Я? – У меня мурашки побежали по спине. – Это же дело всей твоей жизни! Ну ладно, не жизни, но все же…

– Иди! – Подтолкнул меня Исаев и подарил самую обаятельную из своих улыбок. – У тебя счастливая рука, будешь моей удачей.

Я положил маленький шарик в ее ладонь и накрыл своей рукой.

– А если ничего не выйдет? – спросила Лена.

– Выйдет! – прошептал я. Повернулся и, следуя маминому завету, перекрестил нашу чудо-машину. – А если не выйдет, то ничего страшного. Значит, так надо.

Лена сжала шарик в руке и кивнула мне. Она повернулась лицом к стартовому этапу, что-то шепнула в кулак, в котором был зажат шарик, затем протянула руку и медленно разжала пальцы.

Дзынь! Время будто замерло. Я прокручивал в голове всю эту схему, мысленно проходил ее десятки и сотни раз, и даже во сне, но теперь все происходило в реальной жизни, и мое сердце от волнения грохотало уже где-то в ушах, заглушая и крики толпы, и звон металла.

Тррр! Косточки домино сложились с треском, одна за другой – как и было задумано. Хлоп! Мячик покатился по трубе. Дальше – как по накатанной: весы, воронка, лабиринт. Хоккейная клюшка ударила по шайбе, та толкнула молоток, он ударил по полочке, с которой на веревке вниз полетела банка. Все ахнули, когда это показали крупным планом на экране, но обошлось: банка застыла в сантиметре над землей. Она качнулась, грузик перевесил, и по рельсе покатился мяч.

Шлеп – аккуратно в баскетбольное кольцо. Упал, и друг за другом взорвались хлопушки. Зал взорвался аплодисментами, и Лена крепко сжала мою руку. Далее, следуя цепной реакции, сработали автомобильные дворники: они смахнули шарик в ведро, ведро упало, вниз покатилось колесо, оно включило вентилятор, тот подул в зонт, толкнул пластмассовый грузовичок, который столкнул вниз линейку, та повернула вешалку – дзынь-дзынь-дзынь-дзынь!

Звонко зазвенели ложки по стаканам. Мяч покатился дальше, упал на детское пианино, один за другим попадали стулья, они столкнули с эстакады шары, те ударили по специальным кнопкам, поднялись разноцветные флаги, благодаря им сработала катапульта, и ядро попало аккуратно в большое картонное сердце. Пыщ! Оно разорвалось, и оттуда посыпались бусины. Когда их стало достаточно много, вниз опрокинулась бутылка, из нее вода полилась в стаканы, оттуда в большой таз… Бдыщ! И большая деревянная фигурка енота склонилась над тазом и принялась ударять в него лапами, создавая ощущение, будто зверек полощет в нем те самые бусины.