— Ладно, тогда звони мне каждые полчаса, — сказала Джун. Я кивнул. Она добавила: — И постарайся не оставаться с ним один на один.

Фрэнк ждал меня в вестибюле той самой гостиницы — расположенной как раз напротив входа на станцию «Сэйбу-Синдзюку», — где мы встречались в первый вечер. Он стоял, прислонившись к одной из колонн, и я не заметил его, сразу от входа повернув в сторону бара-ресторана.

— Эй, Кенжи! — окликнул он меня откуда-то сзади. Я вздрогнул от неожиданности, сглотнул и обернулся на его голос. Фрэнк отделился от колонны и двинулся ко мне.

— Мы, по-моему, в баре договорились. Или, может, я что-то напутал? — недовольно сказал я.

— Там слишком много народу, — ответил Фрэнк и подмигнул.

От этого подмигивания мне стало дурно: в тот самый момент, когда его веко, дрогнув, начало опускаться вниз, глазное яблоко неожиданно резко дернулось и ушло куда-то вверх. На секунду его открытый глаз стал абсолютно белым. Я инстинктивно отвернулся и увидел, что в баре-ресторане, который отлично просматривался из вестибюля, практически нет посетителей. Заметив, что я смотрю в сторону бара, Фрэнк сказал:

— Там было очень много народу, но буквально несколько минут назад почти все ушли.

Сегодня Фрэнк оделся иначе, чем вчера. На нем были вельветовый пиджак, черный свитер и джинсы. На ногах — кроссовки. Прическа тоже поменялась: челка, которая вчера была аккуратно зализана набок, сегодня топорщилась во все стороны. Вместо вчерашней старенькой кожаной сумки Фрэнк держал в руке матерчатый рюкзачок. Короче, абсолютно другой стиль.

— Я тут нашел классный бар. Давай для начала туда сходим. Там очень необычно. Здесь вообще много всяких странных заведений.

Мы вчера несколько раз проходили мимо этого бара. Довольно известное место. Но вовсе не потому, что у них искусный повар, крутой дизайн или прикольные коктейли, а по той простой причине, что в Кабуки-тё это единственный бар без всякой сексуальной подоплеки. Иностранцам это место тоже нравилось, и я уже несколько раз успел побывать в баре со своими клиентами. Интерьер там был выдержан в духе минимализма: напротив длинной барной стойки располагался не менее длинный широкий подоконник. Вдоль него, как и вдоль стойки, стояли стулья. Столов в помещении не было ни одного.

Всю дорогу, пока мы шли от гостиницы к бару, зазывалы активно заманивали нас в разные заведения, но Фрэнк не проявил никакого интереса ни к линжери-клубу, ни к «глазку».

— Сегодня мы начнем с выпивки, — заявил он и приветственно поднял в воздух полную кружку пива, только что принесенного от барной стойки. Я последовал его примеру. Мы чокнулись. Впрочем, если Фрэнку действительно так хотелось пива — мы с ним вполне могли бы выпить и в гостиничном баре-ресторане. Почему он не захотел туда пойти? Однажды, в каком-то ужасно реалистичном романе — имя автора, разумеется, я не запомнил, — я прочел, что если хотя бы два вечера провести в одном и том же баре, то официанты и бармен наверняка запомнят твое лицо.

Я огляделся по сторонам в поисках знакомых. Не оставаться с Фрэнком один на один — это само собой разумеется. Но мне пришло в голову, что будет совсем неплохо познакомить Фрэнка с кем-нибудь из моих приятелей. Просто, чтобы были свидетели. Люди, которые смогут потом рассказать, что, мол, «Кенжи сегодня вечером тусовался с таким-то и таким-то иностранцем».