Все плохое, что происходит в нашей жизни, зарождается и развивается в какой-то другой плоскости, и мы не можем заранее это почувствовать или предугадать. А потом в один прекрасный день это плохое просто происходит с нами, и все. И предотвратить уже ничего нельзя. Это то, что я для себя уяснил после того, как умер мой отец.

Мы вышли на большую улицу и растворились в толпе. Нас вынесло к станции «Мэгуро». Джун хоть и заметила, что со мной не все в порядке, ничего не говорила и не задавала лишних вопросов. У нее тоже всякое в жизни бывало. Родители ее развелись, когда она была еще совсем мелкой. Так что ей пришлось научиться сдерживаться. Маленьким ребенком она уже знала, что даже если тебе плохо, одиноко и ты умираешь от страха, говорить об этом с другими людьми не стоит.

Иногда мне кажется, что в этой стране такие вот «ушибленные», как мы с Джун, скоро станут подавляющим большинством. Уже и сейчас все понимают, что человека, который не в состоянии самостоятельно решать свои проблемы и ни разу не пережил стрессовой ситуации, нельзя назвать по-настоящему взрослым. И хотя японскую молодежь до сих пор принято называть «ранимой и не готовой к трудностям», мне кажется, что совсем скоро все изменится…

Я достал мобильник и набрал номер редакции в надежде, что мне удастся разузнать что-нибудь о Фрэнке:

— Алло. Здравствуйте. Ёкояма-сан?

— О, Кенжи, привет. Ты даже в праздники работаешь? — удивленно спросил Ёкояма, и это при том, что я застал его самого на рабочем месте ни много ни мало тридцатого декабря. Впрочем, он зачастую даже спал в офисе. Если верить Ёкояме, то наивысшим счастьем для него были те дни, когда, сидя за своим симпатичным «Макинтошем», он под звуки классического джаза верстал очередной номер «Токио Пинк Гайд».

— Работаю. Гайджинам-то дела нет до праздников.

— Угу. Это точно. Кстати, тебе из полиции не звонили? — спросил Ёкояма.

Я даже вздрогнул от неожиданности, но оказалось, что к Фрэнку это не имело ровным счетом никакого отношения.

— А в чем дело? — уняв дрожь, спросил я.

— Ты ведь знаешь, что у «Токио Пинк Гайд» есть страничка в интернете?

— Конечно, знаю, вы же все время об этом всем рассказываете. Как трудно работать в HTML-формате без специального образования и всякое такое.

— Ага. Так вот, мне по поводу нашего сайта предупреждение пришло. Из полиции.

— Какое еще предупреждение?

— Ну… Я там пару фотографий вывесил… Никакой жесткой порнографии, а так — легкая обнаженка. У меня же издание для иностранцев, я свои обязанности знаю: самоконтроль, внутренняя цензура и все такое… Короче, на этих фотографиях видны лобковые волосы, ведь сейчас во всех журналах такое печатают, не только у нас… Да-а… Так что, по-видимому, фотографии эти с сайта придется снять. Просто там, на сайте, было и твое объявление, вот я и подумал, что тебе могли из полиции позвонить.

— Нет, вроде. Из полиции мне никто не звонил.

— Ну вот и ладно. А если будут звонить, ты лучше говори, что ничего не знаешь.

— Ладно, так и скажу. А вам случайно мой клиент не звонил? — на всякий случай спросил я. Мало ли, вдруг Фрэнк пытался узнать мой адрес у Ёкоямы. Хотя, по идее, редактор не должен давать клиентам подобной информации, предварительно не согласовав со мной.