— Брат! — воскликнул Эварард.

В глазах Роланда промелькнула боль, потому что это восклицание все объяснило ему. Весь ужас его жизни, пустого, одинокого детства мгновенно пронесся в сознании, и он обернулся к барону и его жене.

— Неужели так необходимо было избавиться от меня? — прошептал он с горечью в голосе. — Наверное, двоих сыновей вам показалось слишком много? Или я успел еще в пеленках заслужить вашу нелюбовь?

— Господи, Рауль, ты ошибаешься! — в ужасе вскричал Годдард. — Тебя забрали у нас, украли!

Роланд недобро и недоверчиво поглядел на него и решительно направился к двери.

Угадав его намерение уйти, так и не узнав, что хотят сказать ему эти люди, Брижит быстро захлопнула дверь и встала перед нею, преграждая путь. Но Роланд схватил ее за запястье, рывком распахнул дверь и вытолкнул девушку из комнаты в коридор.

— Ты не можешь уйти! — закричала она, пытаясь остановить своего спутника. Но тут он заглянул ей в лицо, и Брижит прочла в его глазах невыносимую боль и страдание. И когда Роланд обнял ее за плечи и притянул к себе, она почувствовала, как содрогается его тело.

— Я не могу поверить им, Брижит. Тогда мне придется убить Лютора! — прошептал он.

— Нет, Роланд! Нет. Ты должен понять его. Представь, до чего Лютору хотелось сына, если он пошел даже на такое…

— Да он же загубил мою жизнь!

Эварард выбежал следом за Роландом и Брижит, но сразу остановился, увидев прильнувших друг к другу молодых людей и услышав, о чем они говорят. А Брижит тем временем твердо убеждала своего спутника:

— Ты обязан вернуться туда, Роланд. Нельзя отвергать их. А твой брат? Неужели тебе не интересно? Разве ты совсем не хочешь знать его? — подолом своего плаща она осушила его глаза, удивившись, что он вообще умеет плакать.

— Ах, cherie, — рыцарь нежно поцеловал ее, — что бы я делал, не образумь ты меня?

— Ты бы со мной сразился, — наконец вмешался Эварард, — потому что я все равно не отпущу тебя.

Роланд обернулся и увидел стоявшего неподалеку брата. При виде стройной фигуры и щегольского наряда Эварарда его лицо озарила неожиданная задиристая улыбка:

— Нелегко бы тебе пришлось. Я вижу, ты не военный человек.

— А я вижу, что ты — как раз наоборот, — ответил Эварард, широко улыбаясь.

Потом снова установилось молчание, во время которого молодые люди разглядывали друг друга. Брижит покачала головой: Роланда все время нужно было подталкивать.

— Да ну иди же. — Она направила его вперед. — Поздоровайся с братом как следует. Не мудрено, что он сам не решается приблизиться к тебе: кто угодно испугается твоего недоброжелательного лица.

Роланд очень медленно направился к Эварарду, обхватил его за шею и заключил в свои медвежьи объятия. Брат рассмеялся, а Брижит расплакалась.

Когда вся троица вернулась в комнату, Элеонор рыдала, уткнувшись в грудь Годдарда. Он тихонько тронул ее за плечо, чтобы показать, что Роланд вернулся, и когда мать увидела его, то заплакала еще сильнее. Наконец, Элеонор подошла к сыну, с которым так долго была разлучена, и взяла его лицо в свои ладони. Глаза ее блестели от слез, а Роланда вдруг бросило в холод, а потом сразу в жар. Он едва дышал и все не отводил от нее взора. Это была мать, его собственная мать. С глубоким, выстраданным стоном он заключил ее в объятия и спрятал свое лицо, уткнувшись ей в шею и бормоча что-то, предназначавшееся только для нее.