Гердер удивленно посмотрел на сына. Насколько он знал, у Аманды никаких братьев не было, даже двоюродных.

— Брата? Я чего-то не знаю?

— Забыл тебе рассказать, — без тени смущения ответил Роберт. — Мне казалось это не очень важным.

— И все же?

— Я попросил служащих поднять архив, с тем, чтобы найти упоминание о ее семье, — неторопливо говорил сын, явно наслаждаясь ситуацией. — Так вот. Мать ее была одноразовой любовницей Марко. За девять месяцев до рождения Аманды.

— Да что ж у него вечные проблемы с незаконнорожденными, которые разгребать приходится нам! Думаю, дамочка хотела нажиться, а Марко ей вежливо отказал. Он же предохранялся, а значит, за чужие аферы нести ответственности не захотел.

— Да, — разочарованно подтвердил Роберт, — в архиве есть упоминание о том, что она ездила в Лорию и встречалась с Марко. Но на доходах семьи это никак не отразилось.

— Вот и причина, почему Аманда ненавидит Артуро. Она считает себя несправедливо обойденной. Этому все, ей — ничего. Но желать смерти единокровному брату — это все же слишком.

— Возможно, она хотела только его унижения?

— Нет, она прекрасно понимала, что в случае, если мы занимаем Лорию, всех представителей лорийской монархии придется казнить. Даже этого невезучего Риккардо Валле.

Судьба Риккардо Валле волновала Роберта крайне мало, но все равно идея такого массового убийства его не прельщала, так что чувство его неприязни к Аманде только выросло. Поэтому когда она все же соизволила прийти к Гердеру в кабинет, встретили ее очень хмурые лица.

— Не знаю даже, как теперь к вам обращаться, — сказал вместо приветствия Гердер. — Вы так долго всех обманывали. Неужели надеялись, что правда никогда не откроется?

— Я не знаю, что случилось с этим гадким растением, — зарыдала Аманда. — Не знаю. Я сама уже с ним измучилась, хотела к вам идти, но боялась.

Король с кронпринцем переглянулись. До них доходили слухи о подозрительной цветочной активности в покоях королевы, но они не придавали этому особого значения. Похоже, зря, так как для королевы вопрос комнатного цветоводства оказался важнее, чем собственный обман и подстрекательство к войне.

— И что с ним случилось? — осторожно поинтересовался Гердер.

— Оно вдруг зацвело и ветками так гадко перебирает, — торопливо заговорила лже-королева. — И звуки странные издает. А еще мне кажется, оно пытается двигаться, — она понизила голос, огляделась и добавила. — А еще мне кажется, что они сговариваются с этим мерзким котом, которого мне Дарма всучила.

— Не думаю, что если вы будете изображать сумасшедшую, это вам поможет избежать наказания, — сухо сказал Гердер. — Кот разговаривает с цветком… Могли бы и чего поинтереснее выдумать. Мы сейчас говорим о том, что вы всех обманывали, представляясь законной супругой моего отца.

— Что вы этим хотите сказать? — вздернула подбородок Аманда. — Законность нашего брака не подлежит сомнению. Всем было прекрасно видно, как нас благословила Богиня.

— Сомнению не подлежит то, что моя мать жива, а, следовательно, брак был имитацией, милочка, — последнее слово король произнес с явным удовольствием. — А наказание за подобное должно быть таким, чтобы никому не пришло в голову подрывать институт брака в нашей стране.