— Ничего страшного, — сказал я. — Не надо быть таким строгим с девочкой.

Уил уже встал, просматривая счет, и мы быстро вышли из комнаты. Рено хранил молчание, но как только мы вышли из дома и спустились по ступенькам, он заговорил.

— Ну, что вы скажете об этой девочке? — спросил он, глядя мне в глаза. — Ведь это классический пример психологического насилия. Вот к чему приводит доведенная до крайности потребность подчинять себе других. Старик с женой полностью подмяли под себя девочку. Вы обратили внимание, какая она нервная и сгорбившаяся?

— Да, — согласился я. — Но она, похоже, уже сыта по горло.

— Вот именно! Родители не хотят оставить ее в покое. А с ее точки зрения у нее нет другого выбора, как только отчаянно огрызаться. Лишь таким образом она может в некоторой степени овладеть ситуацией. К сожалению, из-за этой травмы, которая нанесена ей сейчас, она, уже будучи взрослым человеком, станет считать, что должна владеть ситуацией и давить на окружающих, как когда-то давили на нее родители. Это свойство глубоко укоренится в ней, и она сделается такой же властной, как сейчас ее мать и отец, особенно если будет окружена людьми легко уязвимыми, детьми, например.

По сути дела, подобная травма была нанесена ее родителям. Теперь они не могут не подчинять себе, потому что в прошлом так вели себя с ними их родители. Таким вот образом психологическое насилие передается из поколения в поколение.

Рено вдруг остановился.

— Мне нужно принести из машины спальный мешок, — сказал он. — Я сейчас.

Я кивнул, и мы с Уилом пошли дальше к лагерю.

— Вы с Рено много беседуете, — заметил Уил.

— Да, много, — согласился я.

Он улыбнулся:

— Правда, в основном говорит Рено. Вы слушаете и отвечаете на его вопросы, но сами мало что предлагаете.

— Мне интересно, что он хочет сказать, — проговорил я, словно оправдываясь.

Не обращая внимания на мой тон, Уил продолжал:

— Вы заметили, как перемешалась энергия между членами этой семьи? Муж с женой вбирали в себя энергию девочки, пока та чуть не упала замертво.

— Я забыл, что нужно следить за энергией, — признался я.

— Хорошо, а разве вам не кажется, что Рено хотелось бы увидеть ее? Но сначала скажите, что вы думаете о нашей встрече с ним?

— Не знаю.

— Неужели вы считаете, что это ничего не значит? Мы едем по дороге, вы замечаете человека, который напоминает вам старого друга, а когда мы знакомимся с ним, оказывается, что он тоже разыскивает Манускрипт. Не много ли для случайного стечения обстоятельств?

— Пожалуй, да.

— Может быть, вы встретились, чтобы получить информацию, благодаря которой вы останетесь здесь на более долгий срок? И не следует ли из этого, что вам, возможно, тоже есть что сказать ему?

— Да, наверное. Что же, по-вашему, я должен ему сообщить?

Уил снова взглянул на меня со свойственной ему теплотой.

— Правду, — проговорил он.

Ничего добавить я не успел, потому что по тропинке к нам быстро приближался Рено.

— Я принес фонарик на случай, если потом он нам понадобится, — сказал он.

Только теперь я осознал, что уже стемнело, и посмотрел на запад. Солнце уже закатилось, но небо еще отливало ярко-оранжевым светом. Кое-где виднелись облака, более темные и красноватые. На какой-то миг мне показалось, что вокруг близлежащих растений я вижу беловатое поле, но это видение померкло.