– В смысле?

– Ну, вот ваши действия. Нашли убитого, выясняете его личность, а дальше?

– Дальше? Как обычно. Где жил, с кем общался. Какие конфликты были.

– А если бандиты на улице напали, убили, сняли сапоги и вещи забрали? Ведь у него не только обуви нет, но и вообще ничего в карманах.

– Будем бандитов искать. – Опалин усмехнулся. – Непонятно только, зачем они его до реки дотащили. Обычно, если убивают прохожего на улице, там и оставляют. Труп с собой таскать – веселого мало вообще-то.

– А Колоскова так же искать будете? Где жил, с кем общался…

– Наверное, – спокойно ответил Опалин. – Но Колоскова мне не отдадут, этим делом другой займется, когда на работу выйдет. Меня просто послали народ у него на работе опросить, что да как.

Значит, Поликарп ошибся, решив, что помощник агента угрозыска будет расследовать исчезновение зама. Но из этой ошибки вырос заказ на три очерка по сто строк каждый, перспектива починки зимней одежды для Вари и вообще…

– Ладно, – сказал писатель, докурив папиросу и затоптав окурок. – Куда теперь?

На следующее утро Басаргин сидел за своим столом в кабинете сотрудников «Красного рабочего» и, растирая пальцами лоб, смотрел на лежащий перед ним белый лист.

Лист этот звал к свершениям, а точнее, соблазнял набросать хотя бы один очерк из трех, обещанных заведующему. Но дело не клеилось, и проблема заключалась вовсе не в том, что у Максима Александровича не было материала. Напротив, его-то как раз имелось с избытком, но умудренный горьким опытом писатель предчувствовал, что Поликарпу Игнатьевичу вряд ли придется по вкусу описание того, чему вчера Басаргин был свидетелем.

Взять хотя бы труп неизвестного с перерезанным горлом, вытащенный из реки. Убили, вероятно, бандиты, но пока ничего толком неизвестно.

«Простите, Максим Александрович, – почти наверняка скажет заведующий, – но читатели захотят узнать, кто он и как тело попало в реку. Вы посмотрите, как пишет свои очерки Беспалов: выпукло, сжато и так, что все ясно. А у вас…»

Разумеется, тут Басаргин мог сослаться на то, что расследование еще не закончено, – и вообще, после первого дела их вчера почти сразу же перебросили на второе. Здесь фигурировал труп новорожденного в мусорном ящике, причем Максим Александрович сразу же сказал Опалину, что ребенок родился здоровым, а потом его задушили.

Следует отдать молодому помощнику агента должное: он в рекордные сроки провел дознание и установил, кто был матерью младенца. Неграмотная деревенская деваха, явившаяся в Москву на заработки и устроившаяся в домработницы. Ну-с, то-се, закрутила роман со знакомым хозяев, и пожалуйста – ребенок. Аборт – дорого, будущий отец заявил, что знать ее не желает, а в деревне у нее жених. Хлюпая носом и утираясь рукавом, мать призналась в том, что тайно родила ребенка и тут же его придушила. Но в глазах у нее (Басаргин присутствовал при допросе) не было ни капли раскаяния, да что там – даже понимания, что она совершила нечто ужасное. И когда ее уводили милиционеры, она завыла, стала истерически трясти головой и рыдать словно по некой роли, которую полагалось играть на публике.