Незачем вспоминать об этом, незачем, все кончено, нужно забыть и начать жить заново!

Однако против воли на него нахлынули воспоминания, запретные воспоминания, убранные на самую дальнюю полку.

Шум дождя за окном, негромкий, монотонный, словно рассказывающий тихим голосом какую-то сказку, смутно белеющее в темноте девичье лицо с полузакрытыми глазами… пробегающие по стене пятна мягкого, невнятного света – отсветы далекой ночной электрички… стекающее со стула светлое платье, и нежный запах кожи, удивительно доверчивый, детский, яблочный, и бисеринки пота, которые он слизывал с этой кожи…

У него резко заломило виски и забилась в горле какая-то ненужная, неуместная жилка.

Как он мог столько времени обходиться без этого?

Он вспомнил ее взгляд, ее прощальный взгляд.

Почему она смотрела на него с таким презрением, с такой гадливой жалостью?

Черт возьми, нужно выбросить прошлое из головы, перестать копаться в нем, перестать доискиваться причин и объяснений, иначе он превратится в обычного неудачника!

Надежда подошла к высокой, представительной женщине в белом халате, которая колдовала над волосами бледной, тщедушной девчушки. Рядом с ней жалостно переступал с ноги на ногу щуплый кривоногий мужичонка без переднего зуба.

– Ну Нинуля, – гнусавым голосом тянул мужичок, – ведь у нас с тобой было прошлое!

– А вот будущего нет! – отмахнулась Нина. – Сколько раз тебе повторять – вали отсюда!

– Ну Нинуля, – продолжал беззубый, – ведь у нас была любовь!

– Это ты называешь любовью? – Женщина смерила его взглядом и презрительно хмыкнула. – Сказано тебе – незамедлительно уйди из моей жизни!

– Ну Нинуля, ведь нашему сыну нужен отец!

– Вспомнил? – рявкнула Нина, повернувшись к мужичку. – А где ты раньше был, когда мне не на что было ему лекарства покупать? Где ты был, когда у нас на хлеб денег не было? Отец! Да чем такой отец, как ты, лучше пустое место, прочерк в анкете! А ну, проваливай отсюда, а то я охранника позову, он тебя в мусорный контейнер выкинет!

– Ну Нинуля, зачем ты так! – Мужичок испуганно попятился. – Ну хоть четырнадцать рублей на дорогу дай, а то мне до дому не на что доехать! – И он подпустил в голос фальшивую слезу.

Нина бросила ему две десятки, бумажки спланировали на кафельный пол, и мужичонка бросился их подбирать.

– И чтоб больше здесь не показывался, а то охранник тебе все кости переломает! – напутствовала она кривоногого попрошайку.

– Представляешь, Надюша, – Нина повернулась к старой приятельнице, – вот за этой ветошью я когда-то была замужем! Тьфу!

Она выразительно сплюнула и сказала совсем другим тоном:

– Вот твой пакет, держи, девчонки тебя прикроют. А вы, девушка, постричься не хотите заодно? – обратилась она к Лене, сдернувшей парик, потому что в салоне было душно. – Я сейчас здесь скоренько закончу и могу вами заняться!

– Некогда! – Надежда подхватила объемистый полиэтиленовый пакет и плюхнулась в свободное кресло, сделав знак Лене устраиваться рядом.

К женщинам тут же подошли свободные парикмахеры, накрыли их простынями и сделали вид, что собираются стричь.