— Слушай, Змей, отчего все не так? Ты не заметил, мир не изменился?

— Это похмелье, — зло бросил Игрок.

— Не изменился, — пропыхтел Снейк. — Мир вообще не меняется. Это мы меняемся. Может, кто-то наконец повзрослел, и детство в заду свербить перестало.

— Детство давно кончилось, — вздохнул Мун. — Тут старость, похоже, на носу.

— И кризис среднего возраста, — сердито пробурчал Снейк.

Мун не стал препираться. Не хотелось. Хотелось сохранить странные похмельные наблюдения. Зафиксировать этот миг. Он почему-то казался значимым. Кажется, кто-то стал чересчур сентиментальным.

Сзади неслышно двигался Игрок. Все-таки Сберкнижка не лузер, далеко не лузер.

Мун долго шёл и вслушивался в походку белобрысого. Так ходят те, кто ходить умеет не только от дома до работы и от работы до магазина.

Зона просыпалась. Снег, что сыпал вчера, стаял. А вернее, даже не лег, падал и влагой питал раскисшую землю.

Когда подморозило, снежная крупа сыпать уже перестала. Сейчас утреннее солнце, редкое для этих мест, плавило подмерзшую грязь. Под ногами начинало похлюпывать.

— Снейк, — позвал негромко, когда до кордона оставалось уже всего ничего.

— Чего тебе? — недовольно отозвался тот. Обиделся бородатый за вчерашний загул. Ну и хрен с ним. Обижаться — занятие глупое и бесперспективное. А ему побоку. Охота кому-то на него дуться, нехай.

— Как через кордон пойдем? — не обращая внимания на надутость приятеля, спросил Мун.

— Денег воякам пихнем, да и все.

— Денег? — отчего-то оживился белобрысый, словно узнал что-то новое.

— Не боись, Сберкнижка, — по-своему понял его Мун, — это наши расходы.

Игрок послушно притих. Мун тоже топал молча. Говорить не хотелось, да и издеваться над этим дурнем надоело. Слишком просто его поддеть.

Деревья, что загустели было, образовывая перелесок, снова стали редеть. Там впереди взгорок, чуть в стороне над дорогой покореженный железнодорожный мост, рельсы, криво тянутая колючая проволока. А под мостом обустроились вояки. Армейские живут не шибко богато, если денег дать — пропустят. Хоть в ту сторону, хоть в эту. Главное — знать, с кем договариваешься.

Последние расходы, последний проход через кордон. А дальше…

Мунлайт остановился. Скинул рюкзак.

— Тормози, — бросил не оборачиваясь на всякий случай, хотя и Игрок, и Снейк сами уже остановились.

— Чего такое-то? — нетерпеливо спросил белобрысый.

— Поглядеть надо, — пояснил Мун, вытаскивая старенький бинокль.

— Чего тут глядеть? — не унимался Игрок. — Вон кордон, пошли уже.

Он вел себя так, словно ему в штаны муравьев напустили. Мунлайт поднял бинокль и принялся очень медленно оглядывать окрестный пейзаж. На блокпосту царило невиданное оживление. Солдатиков было больше обычного, и ни одной знакомой хари седой не увидел.

Дальше вдоль железнодорожного полотна прогуливалась еще одна группа. Человек пять с автоматами. И снова ни единого знакомого, хоть даже смутно, лица. А еще куда-то запропали вечно гоняющие по этим склонам слепые собаки.

Выходит, люди ходили здесь давно, и их было много. Возможно, больше, чем он углядел. Паршиво.

— Хочешь побыстрее на тот свет? — Мунлайт опустил бинокль.