– Прекратите!

– Да, Шемякины живут плохо, – не унимался Алексей. – Но есть и другие примеры. Есть большие дружные семьи, где люди живут хорошо. В одной квартире живут, все друг другу помогают. Почему вы так уперлись в этих Шемякиных? В конце концов, есть вариант: разменяйте свою квартиру на Алексевской на две, где-нибудь в области. Уверен, что желающие найдутся... – Ираида Осиповна замахала руками. – А! Вы не хотите! Вы ничего не хотите менять в своей жизни, ведь правда? Вот и получается, что ваше несчастье на самом деле есть ваше счастье. Но все должны думать, что это несчастье, потому что оно и есть несчастье. На самом-то деле. Вы жалости ищете. Сочувствия, понимания. Да не хотите вы мириться со снохой и сыном! И не помиритесь никогда!

– Вы меня совсем запутали, – пожаловалась Ираида Осиповна.

– Выходит, я размялся, – улыбнулся Алексей. – У меня есть орешек потверже. – Он кивнул на пальму. – Да и Синьборода не подарок.

– Вы жестокий человек, – прошептала Ираида Осиповна. – Зачем вы меня мучаете?

– Да побойтесь Бога! Вот если бы я вас не мучил, вы взяли бы деньги у Пичугина и дали бы ложные показания. А потом на всю оставшуюся жизнь потеряли бы покой. Плохо спали по ночам, вздрагивали бы от каждого телефонного звонка, шарахались от людей в форме, как от чумы. А вдруг придут? А вдруг узнают? Да мало ли этих «а вдруг»? У таких, как вы, Ираида Осиповна, много страхов. Вы, извините меня, обыватель. Маленький человечек, который живет в своем замкнутом мирке, никого не трогая и никому не мешая, лишь бы его не трогали и ему не мешали. Вам лучше не иметь проблем с законом. Получается, что я вас спас. А где спасибо?

– Петрова кто? – раздалось из кабинета рентгена.

– Я! Я Петрова! – разволновалась Шаль.

– Пусть ваш куратор возьмет заключение. – Рука со снимком протянулась мимо Петровой, по направлению к ее куратору.

– Со всеми бумагами – к терапевту! – защебетала та. – Идемте, Зинаида Ивановна!

– Я так понимаю, это финал, – заметил Алексей. – Со всеми бумагами – к терапевту.

– Глухарева – проходите на рентген! – раздалось из-за двери.

– Иду! – Ираида Осиповна вскочила. – Ну, наконец-то!

– Повезло, – сказал кто-то, когда консьержка скрылась за дверью с табличкой «Рентген».

– Отмучилась!

– Что вы такое говорите? – возмутился Семужка, покосившись на мамусю.

– Мы в хорошем смысле слова, – переглянулись в очереди.

– Оох.. – простонала мамуся. – Когда ж, Семушка?

– Положите ее на козетку, – посоветовал Алексей. – Пусть вытянет ноги и вздремнет.

– Куда? – слегка растерялся Семен Ильич.

– Поближе к воде, за пальму. Александр Сергеевич, уступите место больной пожилой женщине! – крикнул Леонидов.

Пичугин крайне неохотно поднялся с уютного диванчика за пальмой.

– Идите сюда, – позвал его Алексей и указал на место рядом с собой.

– Спасибо, я постою, – начал было отнекиваться бизнесмен.

– В ногах правды нет, – усмехнулся Леонидов. – К тому же вы больны. У вас насморк. Врачи не советуют такое серьезное заболевание переносить на ногах. Так что садитесь.

– Вот спасибо вам! – обрадованный Семужка стал укладывать на козетку мамусю. – Устраивайся поудобнее... Ноги вытягивай... Попить хочешь?