Он все копил. Деньги же, памятуя о кризисе девяносто восьмого, в банк нести боялся, хранил дома, в тайнике. Перед квартирантами прикидывался бедным. К семидесяти годам Велемир Ипатьевич стал чудить, менять свои привычки, и если раньше только копил деньги, то теперь всерьез задумался над тем, как свой капитал приумножить.
Однажды он случайно услышал:
– ... а ты сходи в бабе Ане. У нее всегда можно денег перехватить. И проценты первый год божеские. Потом, правда, на счетчик ставит.
– А где она живет?
– На Алексеевской.
Квартиранты говорили меж собой, приближался срок очередной выплаты хозяину. Бизнесом некой бабы Ани Велемир Ипатьевич заинтересовался. А если и ему давать деньги в рост? Потом подумал: но тогда квартиранты узнают, что он на самом деле богат! А скажут кому? И испугался. Решил узнать, как с этим справляется одинокая старуха.
Пришел к ней якобы за деньгами, по рекомендации своих же квартирантов. Заодно и их ввел в заблуждение да на жалость надавил. Мол, старый я, больной, по врачам хожу, а на это деньги нужны. Вот, иду к процентщице.
– От кого? – спросили по домофону Велемира Ипатьевича.
Тот назвал имена. И взял на заметку: брать клиентов можно только по рекомендации. Оставалось выяснить, как себя обезопасить от грабителей.
Анну он узнал сразу, хотя она сильно изменилась. И поначалу растерялся. Она тоже его узнала.
– Велемир? Что, и тебя прижало? Ну, заходи!
К старости люди делаются сентиментальными. Вот и они первым делом вспомнили молодость. Какникак, Анна с Велемиром с год считались женихом и невестой! И, как оказалось, это был лучший год в их жизни!
– Помирать скоро, – вздохнула Анна. – А кому все это? Наживала-наживала...
– Что, и наследников нет? – замирая, спросил Велемир Ипатьевич.
– Есть. Племянница. Да только она дуреха. Все мужу отдаст. А он... Спит и видит, как растранжирит все мои денежки. Выходит, для него наживала?
– И у меня никого нет, – вздохнул Велемир Ипатьевич. – Вот и остались мы с тобой, Аня, два одиноких старика.
И он машинально погладил ее сухую, сморщенную лапку. И Анна дрогнула. В ней словно что-то проснулось. Видимо, поняла, что деньги – это всего лишь деньги. А ценность имеют обмененные на них радости жизни.
В следующий раз Велемира Ипатьевича потчевали бутербродами с черной икрой.
Гастроскопия
– Леонидова! Заходите!
Из кабинета УЗИ вышла расстроенная Шаль. Ее сменила Саша. Синьборода, кряхтя, посмотрел на часы и проворчал:
– Долго вы, женщина.
– Сейчас щитовидка пошла, – тут же начала оправдываться Шаль. – Это быстро.
Синьборода аж подпрыгнул:
– Ну вот, опять! Что значит: щитовидка пошла?! Как она может ходить?!
– Женщина с щитовидкой.
– Так и говорите!
– Но ведь все же поняли, – и Шаль в подтверждение своих слов посмотрела на Алексея.
– Да, – кивнул он.
– Молодой человек! Опять вы! – Синьборода крякнул от досады и полез в карман за носовым платком.
Вместе с платком оттуда выпала магнитная карта. Велемир Ипатьевич, кряхтя от напряжения, попытался нагнуться, чтобы поднять ее с пола. Алексей его опередил:
– Разрешите? – и, нагнувшись, проворно схватил карту.