А вот с ним получилась сущая беда. Ему чем-то расковыряли лобовую проекцию, накрутив дырок и разбив двигатель. Так что самостоятельно двигаться он больше не мог.

– Где они засели? – поинтересовался Меншиков у егеря.

– Вот в этом здании, – уверенно ткнул он в карту. – И вот тут. И вот отсюда тоже постреливали. Но их там не очень много. Казалось, будто в каждом из них всего человек по пять, не больше.

– Достанешь? – спросил Максим у командира авто-САУ.

– Отчего не достать? – задумчиво потеребив затылок, ответил он. – Достану.

– Там еще где-то внизу пулемет.

– Завалит его, – отмахнулся артиллерист.

– Действуй, – кивнул ротмистр.

И тот отправился подготавливать удар. А Меншиков остался на наблюдательном посту, изучая в бинокль ситуацию там, на улочке. Немцы продолжали постреливать из каких-то старых ружей… или винтовок по бронеавтомобилю, оставшемуся стоять на дороге. Вон – то и дело ухало что-то раскатисто и дымное облачко появлялось.

Через некоторое время на наблюдательный пост прибежал наблюдатель-корректировщик. А двое бойцов-связистов проложили короткий телефонный кабель и поставили полевой телефон. Для прямой связи с батареей.

Бум! Ухнул 90-мм миномет, и на дороге возле тех домов поднялся султан разрыва. С недолетом метров в двадцать. Корректировщик о том уведомил кого-то на другом конце «провода». Бум! Ухнул еще раз миномет. Еще корректировка. Бум! Еще одна. Бум! Четвертая. А уже после пятого выстрела все три 90-мм миномета ударили беглым обстрелом, выпустив тридцать мин, вставшие сплошной чередой разрывов.

И пехота пошла вперед. На штурм. Ведь противник, если он и выжил в тех немало поврежденных зданиях, сейчас деморализован, дезориентирован и частично контужен. Схема стандартная. Подошли. Кинули гранату. Вошли. Добили. Продвинулись дальше…

– Ваше высокоблагородье, – радостно воскликнул подбежавший солдат. – Взяли.

– Нашли, чем стреляли?

– Нашли. Там такие дуры… – размахнулся руками солдат, словно заправский рыбак, показывающий улов.

На проверку «дурами» оказались 23,5-мм крепостные ружья системы Дрейзе образца 1865 года[92]. Игольчатые. Под бумажный патрон. Анахронизм редкостный. Но дюжину миллиметров котельной стали на такой дистанции они били, как картон, обычной свинцовой пулей.

– И много их тут нашли? – оживился Максим.

– Исправных – три штуки. Еще пять повреждено взрывами.

– А что по патронам?

– Да вон – ящик с двумя сотнями. Его лишь мелкими осколками посекло. Ну и по солдатам тридцать два патрона целых.

– Мда… – покачал головой Меншиков. – Как не вовремя это старье-то припомнили. И откуда взяли? Это ведь ландвер, да?

– Так точно.

– Неужели под нас готовили? – продолжал он пытать стоявшего подле него унтера.

– Не могу знать, ваше высокоблагородие.

– Знать и я не могу. А что сам думаешь?

– По наши души. Иначе зачем им это старье? Вон – обычные винтовки в достатке. И с патронами все хорошо. Почитай, не от скудности вооружений им выдали эти «дуры».

– Да, пожалуй, ты прав, – кивнул Максим, соглашаясь с унтером. С обычными винтовками тоже проблем не было. Оставалось только понять, что это все за представление. И с какой радости в боевых порядках оказались эти эрзац-противотанковые ружья.