Рыча от бешенства, Львиносвет повернулся и поплелся прочь. Добравшись до леса Грозового племени, он бросился бегом через ежевику, не чувствуя, как острые колючки немилосердно рвут его шерсть, хлещут по морде и царапают бока. Ярость и горечь слепили его, подгоняя вперед… Колючие стены туннеля просвистели по бокам от него, и Львиносвет птицей вылетел на поляну.

Ягодник, сидевший перед входом в детскую, вскочил и вытаращил глаза.

— Что? — крикнул он. — Нападение? Племя Теней?

— Нет, — огрызнулся Львиносвет. — Все в порядке.

Ягодник прищурился, потом нехотя кивнул и скрылся в ежевике. Из глубины куста донеслось радостное мяуканье — это Кротик и Вишенка приветствовали отца.

— Львиносвет?

Обернувшись, он увидел Воробья, стоящего возле воинской палатки.

— Ты что встал в такую рань? — задыхаясь от быстрого бега, спросил Львиносвет. — Еще даже не рассвело!

— Обходил раненых.

— Все в порядке?

Воробей как-то странно кивнул и направился к колючей стене лагеря.

— Иди за мной, — шепотом велел он. — Нам нужно поговорить.

Львиносвет подавил стон. Только сейчас он почувствовал, как страшно устал после ночной пробежки — не удивительно, если вспомнить, что он не ложился спать после битвы!

— О чем еще? — глухо проворчал он.

Воробей сощурил незрячие глаза.

— Об Искролапке, — тихо бросил он.

«Искролапка?»

Голубичка села, растерянно хлопая глазами. Изумленное мяуканье Львиносвета разбудило ее. Голубичка покрутила головой, ища своего наставника, но в палатке оруженосцев его не оказалось. Искролапка крепко спала, Пестроцветик и Шмель сопели в своих гнездышках. Новая воинская палатка была еще не готова, поэтому пока молодые воины спали вместе с оруженосцами. Когда работы будут закончены, Искролапка с Голубичкой останутся одни, по крайней мере, до тех пор, пока не подрастут Кротик с Вишенкой.

«Да, Искролапка», — послышался голос Воробья.

Голубичка потрясла головой. Должно быть, она слышит разговор за стеной палатки! Поднявшись, она выбралась из тепла на промерзлую поляну и насторожила все чувства, ища, откуда доносятся голоса, разбудившие ее ни свет, ни заря.

«Ты уверен?» — сдавленно переспросил Львиносвет.

О чем это они говорят? Что они узнали об Искролапке? И почему Львиносвет так перепугался? Не в силах унять дрожь, Голубичка сделала несколько шагов по поляне.

«Я — одна из Трех! Они не имеют права говорить о моей сестре за моей спиной! С каких это пор у Львиносвета и Воробья появились от меня секреты?» — возмущенно думала она, направляясь к выходу из лагеря. Ледяная земля холодом обжигала ее лапы.

До выхода оставалось не больше кошачьего хвоста, когда ее громко окликнули со стороны детской.

— Голубичка!

Она замерла, едва сдержавшись, чтобы не зашипеть от досады.

Ягодник внимательно смотрел на нее.

— Ты куда собралась?

Бежевая шерстка молодого воина сияла в тусклых предрассветных сумерках. Кротик и Вишенка жались к отцовским бокам, дыхание едва заметными облачками вырывалось из их маленьких ротиков.

— На поганое место, — процедила Голубичка.

— Так иди через туннель, зачем обходить лесом?

И тут Голубичка вновь услышала голос Львиносвета, и на этот раз у нее вся шерсть встала дыбом.