Но тут из дома вышел щеголеватый молодой человек с тонкими черными усиками, которого доктор сразу же узнал, потому что пересекался с ним раньше. Это был следователь Михаил Яковлевич Порошин.

– Георгий Арсеньевич, мы вас ждали… Прошу за мной. А вам, сударыня, лучше вернуться в дом… Ваш брат вас ждет.

– Вы уже закончили допрос? – спросила Евгения.

Порошин усмехнулся.

– Какой допрос, сударыня, бог с вами… Просто разговор о том, что он знает об убитом, что думает о преступлении… Обычная формальность. – Следователь повернулся к Волину. – Идемте, доктор.

Сад Одинцовых был засыпан снегом, и по многочисленным следам можно было сделать заключение, что утром тут побывало большое количество самых разных людей. Следователь привел Волина к кустам боярышника, за которыми лежало тело, накрытое рогожей. Подняв ее, доктор увидел Дмитрия Колозина. Студент был мертв как минимум несколько часов.

Враг был большой и мягкий, и в него приятно было вонзать когти. Фруфрик прыгнул на клубок, но не рассчитал сил, и клубок покатился по полу, разматывая нить. Фруфрик оскорбленно мяукнул и снова бросился на клубок. Обычно Евгения, видя, что творит котенок с нитками, не могла удержаться от смеха; но теперь она даже не смотрела, чем занимается ее любимец.

В дверях показался Николенька. На пороге он немного замешкался, словно сомневался, стоит ему входить или нет, и Евгения машинально отметила, что это было что-то новое. Обычно Николенька входил широкими шагами, бросал какую-нибудь шутку или замечание, и от него веяло спокойным оптимизмом и уверенностью, что все будет хорошо – уверенностью, которая больше всего поддерживала Евгению в ее нелегкой жизни. А теперь он медлил на пороге, как чужой, и лицо у него было чужое – сконфуженное, если не виноватое.

– Они все еще в саду? – спросила она, просто чтобы сказать хоть что-нибудь.

– Да, доктор осматривает тело, а следователь что-то у него спрашивает.

– Почему?

Она хотела спросить: «Почему Колозин оказался в нашем саду?», но у нее не хватило сил закончить фразу, и брат ответил на совсем другой вопрос.

– Наверное, потому что он доктор, – пожал плечами Николенька, падая в кресло. – Причина смерти и всякое такое. Хотя я сразу же понял причину, как только перевернул тело. Его застрелили, выстрелом сзади в голову.

– Тебе не надо было трогать тело, – проговорила Евгения, чуть не плача. – Во всех уголовных романах[7] об этом пишут.

– Ты забыла, я их не читаю? – рассердился Николенька. – Я спускаюсь в свой собственный, между прочим, сад, ищу своего собственного котенка, нахожу его следы, иду по ним, и нате вам – ни с того ни с сего вижу человека, который лежит без движения, присыпанный снегом. – Евгения содрогнулась. – Фруфрик пищал возле него, сводя меня с ума. Не знаю, почему мне показалось, что Колозин еще жив и можно что-то сделать. Я приподнял его и увидел сзади на волосах кровь, а под волосами – маленькую такую дырочку. Тут появилась ты и закричала не своим голосом…

– Я испугалась! – крикнула Евгения, теряя самообладание. – Ты бы тоже испугался… Только вчера мы видели его у Павла Антоновича, он казался очень оживленным и даже надерзил баронессе Корф… А сегодня он труп, понимаешь, не человек, а труп! – Она подалась вперед, в глазах ее блестели слезы. – Николенька, я ничего не понимаю! Скажи, ну пожалуйста, что он делал у нас в саду?