— У меня тоже есть план, — кричит Шарик. — Давайте ей записку пришлём: «Уезжай отсюда, а то плохо будет». И подпишем: «Трое неизвестных».

— Хороший план, — говорит дядя Фёдор. — Только опасный. И потом она, Шарик, сразу догадается, что трое неизвестных — это есть один ты, да ещё невоспитанный.

— А какой план у тебя? — спрашивает Матроскин.

— Какой, какой? — кричит Шарик.

— Я в селе Троицком большой дом пустой нашёл. В нём два года уже никто не живёт. Я со стариками поговорил, они разрешают его занимать. Дом большущий, но мы его освоим. У нас уже опыт есть. Там и школа есть. Все мы учиться начнём.

— Ура! — шёпотом закричали Шарик и Матроскин. Шёпотом, потому что дверь заскрипела. Это папа с мамой с лечебной прогулки пришли.

— Мы втроём целый санаторий пустой освоим, — сказал Матроскин под конец. — У нас уже большой опыт есть. А учиться я давно хочу. Я сразу в первый класс поступлю.

— А я не знаю, в какой мне поступать, — говорит Шарик. — Может, я уже до пятого дорос. А может, до десятого.

— А может, уже и до директора школы, — сказал дядя Фёдор.

Кот Матроскин на эти слова полчаса ехидно смеялся, а Шарик подумал: «А что? Если меня побрить хорошо, да причесать, да пиджак с галстуком накинуть, не только директор — сам министр просвещений выйдет старорежимный».

Во время лечебной прогулки мама говорила папе:

— Всё, мой милый Дима, пора домой двигать. Меня мой магазин ждёт. От такого количества событий я просто устала. Да и на сеновал пора отопление провести. По утрам я никак одеяло разогнуть не могу.

— Хорошо, — отвечал папа, — завтра рано встанем и поедем.

Они пришли на сеновал, упаковали свои рюкзаки и к тёте Тамаре на почту явились прощаться.

На почте в это время охотники отвальный праздник устраивали. И все про Печкина хорошие слова говорили. Они желали Печкину долгих лет жизни и большого почтового счастья.

Папа с мамой тихонько к Тамаре подошли:

— Ты уж, Тамара, за нашим мальчиком приглядывай. Если тебя в Думу изберут, ты его не бросай, оставь заместителем своего Иванова-оглы. А нас работа ждёт.

— Ладно, — говорит Тамара Семёновна, — поезжайте, работайте. О мальчике даже и не думайте. Я скоро из него чемпиона по музыке сделаю. В крайнем случае по боксу.

— Дядю Фёдора утром мы будить не станем, — говорит папа, — мы ему письмо пришлём.

— Правильно, — согласилась тётя Тамара, — чего ребёнка зря беспокоить. Идите себе и спите до утра спокойно.

Утром у всех хлопот было выше головы.

Во-первых, уезжали охотники.

Во-вторых, уезжали папа с мамой. Их с большим трудом в охотничью машину запихнули.

В-третьих, уезжала тётя Тамара. За ней машину прислали из города для встречи кандидатов с президентом. Иванов-оглы с ней ехал.

В-четвёртых, уходил почтальон Печкин в село Троицкое за зарплатой.

Только дядя Фёдор, пёс и кот в Простоквашине оставались. Как в былые спокойные времена.

Пока тётя Тамара и папа с мамой собирались, Шарик к Иванову-оглы пристал, расскажите, мол, чем там история с собаками кончилась. С теми, которые у козы воспитывались и лаять не умели.

Иванов рассказал второпях:

— Мы этих собачек списывать не хотели. Товарищ полковник велела на них специальные намордники выковать с рогами. Идея такая: как только нарушитель подойдёт, собачки на него бросаются и рогами его бабах в грудь. Здорово придумано?