Кореш, конечно, понял. Он медленно так стал разворачиваться. Только совсем не в ту сторону, чтобы от охотников бежать. А совсем в другую сторону, в сторону Шарика.

Шарик ему кричит:

— Эй, эй! Ты куда поворачиваешься! Ты что, Кабаша!!!

А Кабаша ничего и слышать не желает. Он так медленно на Шарика развернулся и побежал. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Шарик кричит:

— Эй ты, свинина, что ты делаешь? Ты что — совсем?

Только что со свинины возьмёшь? Кабан себе паровозом за Шариком летит. А клыки у него острые, и каждый размером с хороший кавказский кинжал. Видит Шарик — погибель его приближается. Кабаша ему уже в хвост дышит. Сейчас его на клыки поднимет! Шарик как прыгнет на ближайшую берёзу. И не успел понять, как на самых её верхних ветках оказался.

Шарик кабану сверху кричит:

— Эй ты, окорок полоумный! Вот сейчас охотники придут, из тебя шашлык сделают, а потом чучело. Спасибо тебе третьей степени!

Только свинина знать ничего не хочет. Потопталась-потопталась внизу под Шариком и ушла куда-то за горизонт.

Тем временем Матроскин собрал все ботинки, кеды и тапочки и стал Мурку и Гаврюшу из сарая выводить. Дядя Фёдор ему помогал.

— А что это Шарика нет? — спрашивает дядя Фёдор.

— Наверное, он кабана в соседний район отгоняет, — отвечает Матроскин. — Да я и без него справлюсь. Мне от Шарика мало пользы бывает. Только раздражение одно.

— А от меня тебе не бывает раздражений? — спрашивает дядя Фёдор.

— Нет, — говорит кот, — от тебя мне, дядя Фёдор, одна радость идёт.

— Значит, вместе поедем.

Сели они вдвоём на Мурку, Гаврюшу на поводок взяли и поехали. Сначала они за околицу пошли с другой стороны деревни. Потом кругами шли. Как только Никитич в сторону леса лосей выслеживать пойдёт, он обязательно на их следы «лосёвые» наткнётся. Так и вышло. Охота началась. Первым из почты Никитич вышел. Глаза в землю опустил и к лесу направился. За ним пятеро охотников с ружьями наперевес. Один другого заспанней.

— Вот, — говорит Никитич, — вижу следы. Лось с лосихой прошли. Лось молодой, лосиха в годах.

— Будем лося стрелять, — говорят охотники. — Пожилую лосиху не будем.

— Они в рощу направились, — говорит следопыт Никитич. — Там сейчас молодой берёзы полно. Они будут её жевать.

Матроскин и дядя Фёдор в это время молодые берёзы не жевали. Они ботинки и кеды к ногам Мурки и Гаврюши привязывали. Привязали и из рощи в поле верхами направились.

— Будем рощу стрелками обставлять, — говорит Никитич. И охотников вокруг рощи повёл.

— Вот, — говорит, — я вижу, из рощи следы выходят. Не знаю, как это понять. Это, наверное, отряд пионеров по следам боевой славы ходил. Следы очень детские.

Расставил он охотников по номерам вокруг рощи, а сам стал в рожок трубить, лосей из леса выгонять. Трубит он, трубит, не хуже электрички, а из рощи никто не выбегает. Только Гаврюша на его горячий призыв откликнулся: как замычит в ответ: «Му-уууууууууууууууууууууууууууу!!»

— Ушли, — сказал Никитич. — Ушли наши лоси. Видно, пионеры их испугали.

— Какие пионеры? — спрашивают охотники.

— Те, которые по местам боевой славы ходят. Помните, мы видели следы детские?